День в истории: 3 августа

Гумилёв был арестован по делу «Петроградской боевой организации В.Н. Таганцева». Он никогда не скрывал своих монархических убеждений и отрицательного отношения к большевикам. И даже бравировал этим: на одном из поэтических вечеров на вопрос из зала – «каковы ваши политические убеждения?» ответил – «я убеждённый монархист». Возможно, за это и поплатился.

На допросах держался твёрдо и даже несколько вызывающе. Из показаний Гумилёва: «…никаких фамилий, могущих принести какую-нибудь пользу организации Таганцева путем установления между ними связи, я не знаю, и потому назвать не могу. Чувствую себя виновным по отношению к существующей в России власти в том, что в дни Кронштадского восстания был готов принять участие в восстании, если бы оно перекинулось в Петроград, и вел по этому поводу разговоры с Вячеславским».

Несмотря на заступничество Горького, актрисы Андреевой, Луначарского и других видных представителей культуры Гумилёву был вынесен смертный приговор. «Мы не можем целовать руку, поднятую против нас», – отрезал Ленин. Дзержинский ответил просителям за Гумилёва более изощрённо: «Можем ли мы, расстреливая других, сделать исключение для поэта?»

В «Петербургских зимах» поэт Георгий Иванов приводит рассказ Сергея Боброва о расстреле Гумилева: «Да... Этот ваш Гумилев... Нам, большевикам, это смешно. Но, знаете, шикарно умер. Я слышал из первых рук (т.е. от чекистов, членов расстрельной команды). Улыбался, докурил папиросу... Фанфаронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление. Пустое молодечество, но все-таки крепкий тип. Мало кто так умирает...»

В 1992 году все осуждённые по делу «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева» были реабилитированы и «дело» признано сфабрикованным.

Место расстрела и захоронения Гумилёва до сих пор неизвестно.