Петербург Берлину не партнёр

Международные обычаи уже довольно давно предписывают соблюдение известной вежливости даже в адрес тех стран, отношения с которыми оставляют желать лучшего.

В 1757 году, в разгар Семилетней войны, поздравления Людовику XV, спасшемуся от покушения, прислали даже враждебные государи. Когда в 1916 году умер император Франц Иосиф I, и официоз, и даже пресса стран Антанты воздержались от выражений типа «Wow!» — сообщения о смерти неприятельского императора были выдержаны в вежливом и корректном стиле.

Этот обычай тем более сохраняет свою силу, когда речь идёт о стране, с которой ты худо-бедно поддерживаешь дипломатические отношения. Соболезнования по поводу печальных событий, в частности — по поводу террористических актов, являются обязательным элементом международного протокола. Они могут быть искренними или не очень (что на самом деле думал тот или иной государственный деятель, выражая свои соболезнования, мы в точности не знаем), но есть нормы этикета, отступления от которых рассматриваются как проявление откровенной враждебности.

В этом смысле большинство наших зарубежных партнёров после теракта в петербургском метро оказались вежливы. Берлин, Париж, Токио, Брюссель, Вашингтон выразили подобающие случаю соболезнования. Иначе и быть не могло. Отказ соблюдать приличия мог бы породить совершенно невероятную мысль, что официальные представители держав прямо признают: в некоторых случаях массовое убийство ни в чём не повинных мирных людей — это не теракт, а так себе... солнышко светит, дождик идёт. Такая потеря лица всё-таки невозможна.

Тем более сочувственной оказалась реакция большинства рядовых граждан. Кроме чисто человеческого сострадания здесь ещё была прямая проекция. Мирный обыватель хоть на Западе, хоть в России ходит в кафешантаны, гуляет по набережной, ездит в метро... И когда во время таких занятий его настигает злая смерть от руки террористов, обыватели в других странах искренне соболезнуют, ибо «сегодня ты, а завтра я».

В наше время мощных визуальных технологий появился, однако, ещё и третий способ соболезнования, доселе неизвестный. А именно: публичное здание подсвечивается в ночное время мощными прожекторами в цвета национального флага страны, где случилось такое несчастье. Так, например, подсвечивали в цвета французского, британского, турецкого etc. флага Бранденбургские ворота в Берлине.

При этом, однако, бранденбургский способ соболезнования оказался диалектичным. Взрыв в петербургском метро, хотя и был признан фрау канцлерин Меркель возмутительным терактом, не повлёк за собой соответствующей сочувственной подсветки.

Представитель берлинского сената (правительства г. Берлина, по-нашему) объяснил это тем, что Петербург — в отличие от Парижа, Лондона, Брюсселя и Стамбула, теракты в которых были удостоены подсветки, — не входит в число городов-побратимов (Partnerstädte) немецкой столицы.

Можно было бы удовлетвориться таким строгим законничеством, но мешает то, что после терактов в Ницце и Иерусалиме, не принадлежащих к числу Partnerstädte, ворота также подсвечивались с соблюдением всех приличествующих случаю ритуалов, — в знак солидарности с жертвами террора. После бойни в гей-клубе города Орландо (Флорида) Бранденбургские ворота были высвечены в радужной гамме, хотя Орландо также побратимом не является. Впрочем, и так очевидно, что если бы — не дай бог — теракт случился в каком нибудь знаменитом европейском городе (не будем фантазировать, чтобы не будить лиха), то партнёрский список не играл бы никакой роли.

Побратимство оказалось чистой отпиской, ибо подлинная формула гласит: кого хотим, того и чтим, это наше дело.

Что, несомненно, так. Город Берлин не является субъектом международного права, отчего и нормы международного этикета на него не распространяются. Тем более демонстративный отказ в формальном соболезновании действительно неприличен, а отказ в иллюминации никакими законами и обычаями не регулируется. И уж сугубо — когда отказ исходит не от федеральной, а от земельной власти. Она совершенно в своём праве.

И уж тем более неразумно на это обижаться и чего-то требовать.

Акт солидарности и сочувствия — дело сугубо добровольное и нужное прежде всего не тем, кому сочувствуют, а самому сочувствующему. Он позволяет ощутить общее единение перед лицом злой силы. Так поступили, например, не понаслышке знающие, что такое террор, евреи, осветив здание тель-авивской мэрии бело-сине-красным.

Если в таком чувстве нет нужды — значит, нет. Да будет по вашей воле. Никто не вправе запретить берлинскому сенату исповедовать принцип «умри ты сегодня, а я завтра».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.