Журналист железного века

Пресс-служба факультета журналистики МГУ сообщила: «Сегодня студентами лучшего журфака России хотят стать 1235 человек — именно столько заявлений подано в приёмную комиссию. Все они претендуют на 196 бюджетных мест. Таким образом, конкурс в 2017 году составит 6,3 человека на место. Это самое большое число поданных заявлений и самый высокий конкурс с 1992 года, когда в МГУ стали собирать соответствующую статистику». 

При этом число абитуриентов по сравнению с прошлым годом выросло на 10%. Пресс-служба так объясняет, почему юношество ломится на журфак: «В современном обществе растёт потребность в грамотных профессионалах, работающих с информацией. Сегодня специалисты, которые способны написать текст для публичной коммуникации, крайне востребованы. Наверное, об этом думают и наши абитуриенты».

Молодость — вообще возраст оптимизма. Это нормально. Факультетскому начальству было бы странно расхолаживать энтузиастических абитуриентов и советовать им искать себе профессию, дающую верный кусок хлеба, где-нибудь в другом месте. Опять же число абитуриентов — это показатель, считаемый Минобром, а только кура-дура от себя гребёт.

Но человеку, уже далеко не молодому и к факультетскому начальству не принадлежащему, позволительно указать, что перспективы журналистской профессии не столь блестящи.

Причём в этом мнении солидарны почти все практикующие журналисты — независимо от политических предпочтений. Да, в 2012 году, когда среди СМИ начался мор — то одно закроется, то другое, — сперва были попытки объяснить это кознями властей, удушающих прессу, исполненную прекрасных душевных порывов. Было даже название для этого мора — «звенья грёбаной цепи». Но когда звенья стали умножаться и умножаться и оптимизацию с последующим закрытием стали испытывать на себе также СМИ отнюдь не оппозиционного толка, стало очевидно, что дело не в политической позиции, а в чём-то другом. Моровое поветрие политических взглядов не разбирает. 

Если бы всё объяснялось только затяжным хозяйственным кризисом, всё было бы не так уж плохо: кризис рано или поздно кончается, хозяйство начинает расти и это благотворно сказывается в том числе и на СМИ. Возможно, абитуриенты (или те, кто посоветовал им избрать журналистскую профессию) исходили как раз из этого. До получения диплома ещё далеко, и, возможно, к тому времени золотой век прессы опять вернётся и выпускники будут нарасхват. Дай-то Бог! Но есть опасение, что дело куда серьёзнее. 

Прежняя модель существования СМИ (реклама + подписка + розница) по мере развития интернета делается всё более несостоятельной, а новой придумать не удаётся. Причём не только в России, но и во всём мире. Инновация — это не только новые возможности, но и убийство прежних практик. Напомнить ли, что железные дороги сделали с дилижансами, а пароходы — с парусным флотом? В лучшем случае они сохраняются в заповеднике, как некая старинная экзотика, забава для меценатов и праздных туристов. Но не более того. 

Конечно, и парусная романтика — «Играют волны, ветер свищет, и мачта гнётся и скрипит» — не исчезла в одночасье: она отчаянно боролась за жизнь, но её судьба была предрешена. Нет уверенности, что судьба прежней журналистики будет иной, а что придёт взамен, никто толком не знает. 

Пресс-служба журфака, правда, указывает: «Журналистика в её традиционном виде тоже не потеряла романтической привлекательности — наши абитуриенты по-прежнему хотят рассказывать людям о том, что происходит в нашей стране и в мире».

Романтика профессии — это хорошо:

От Москвы до Бреста

Нет такого места,

Где бы не скитались мы в пыли.

С лейкой и блокнотом,

А то и с пулемётом

Сквозь огонь и стужу мы прошли.

Но чем-то нынешний конкурс на журфак похож на то, как если бы где-нибудь в 1950 году был такой же ломовой конкурс среди желающих поступить в Тамбовское кавалерийское училище, а равно и на Кавалерийские курсы усовершенствования начсостава. Лихой есаул на горячем коне в наш век железный, увы, неактуален.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.