Гаечный ключ

Тяжёлое безумие, охватившее США со дня выборов Трампа, практически каждую неделю открывает нам свои новые грани. После закончившегося ничем поиска «русских хакеров» американский истеблишмент и обслуживающая его пресса занялись поисками «русских троллей». Facebook заявил, что «связанные с Россией аккаунты» размещали в сети рекламу, которая могла бы подействовать на американского избирателя. Twitter заявил о блокировке всей рекламы телеканала RT и агентства Sputnik. А Google исключил канал RT из списка премиальных рекламодателей YouTube. Американские СМИ же обвинили канал в — внимание! — «слишком активном использовании YouTube».

Цифры всё время разнятся. Сначала соцсети заявляли, что эту якобы русскую рекламу американцы практически не увидели. Но спустя пару недель удивительным образом оказалось, что видели, причём чуть менее, чем все. Чем объяснить такие перемены в отношении к эффективности таинственных рекламных кампаний — не очень понятно.

Но давайте даже предположим, что всё это правда. Давайте предположим, что некие тайные организации из России разместили в крупнейших социальных сетях много политической рекламы. Противоречило бы такое размещение правилам размещения рекламы в социальных сетях? Нет, не противоречило бы. Вот единственное, что сказано в правилах Facebook про политику: «В рекламе не должно быть материалов, авторы которых используют противоречивые политические или социальные вопросы в коммерческих целях». В коммерческих целях! И всё. Больше в правилах Facebook про политику в рекламе ничего нет.

То есть вот что у нас получается: Соединённые Штаты Америки, страна, являющаяся локомотивом мирового либерализма, вдруг предъявляет клиенту коммерческой компании, который использовал предоставленный этой коммерческой компанией сервис в полном соответствии с её, коммерческой компании, правилами, некие противоправные действия.

Ну то есть вы купили в магазине гаечный ключ и стали им орехи колоть, а вам говорят: нет, нельзя, это же только для того, чтобы гайки откручивать. Вы удивляетесь: а где же это написано? А вам начинают рассказывать, что своими действиями вы создаёте общественную опасность, потому что сегодня у нас гаечным ключом будут орехи колоть, а завтра этим гаечным ключом будут бить по голове американского избирателя.

Вот логика, в которой сегодня действует сенат США и, разумеется, идущие у него на поводу интернет-компании. От них требуют отчитаться о влиянии русской постправды на миллионы американского избирателя — и они отчитываются. Хотя конкретных примеров никто не показывает. Ни одного поста, который был расценён Facebook как влияющий на исход выборов в США, так и не было предъявлено публике.

И это мы говорим сейчас о той секретной рекламной сети, которая якобы размещала в Facebook. Twitter же и Google говорят о канале RT — известной организации, вся деятельность которой на виду, то есть прозрачна.

И Google, надо отдать ему должное, заявляет: «К нам поступали запросы касательно использования YouTube телеканалом RT, который финансируется российскими властями. В ходе расследования мы не выявили доказательств манипуляции нашей платформой или нарушения политики сервиса, RT и другие финансируемые государством СМИ по-прежнему работают в соответствии с нашими стандартными правилами». То есть никаких правил никто не нарушал. Twitter, конечно, не такая большая и не такая богатая компания, и она так прямо ответить не может.

Более того, главред RT Маргарита Симоньян выложила рекламное предложение, которое Twitter сделал каналу RT перед выборами в США. Причём RT этой рекламой не воспользовался, потому что предложение было неоправданно дорогим. Вместо этого реклама размещалась в общем порядке, по общим правилам. И самым дорогим твитом ($12 тыс.) стал пост про прямой эфир Берни Сандерса. Который в выборах президента США вообще не участвовал. И теперь вдруг оказывается, что это было какое-то преступление против американской демократии.

Тут бы, конечно, снова написать про двойные стандарты, про животных, которые все равны, но некоторые равнее, про демократию для демократов и прочий стандартный набор сопутствующих ситуации штампов.

Но хочется просто смотреть на всех этих людей с улыбкой и согласно кивать на всё, что они скажут. Примерно так, как делает это психиатр, разговаривая со своим пациентом, рассказывающим про сияющий град на холме, про лидера свободного мира, про мощные силы, которые мечтают разделить их, и про то, что настоящую Луну делают в Гамбурге.

Потому что пока больше ничего и не остаётся. Разговаривать с пациентом, находящимся в стадии обострения, совершенно бессмысленно.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.