Сто лет спустя

Многие события российской истории, включая важнейшие из них, очень по-разному оцениваются и воспринимаются на Западе и в самой России. Возможно, дело в том, что Запад традиционно меряет их собственными стереотипами, в то время как большинство россиян рассматривают эти события в контексте непростой истории своей постоянно меняющейся страны.

В первый раз я приехал в Россию в начале зимы. Прямых рейсов между Москвой и Дублином тогда не было, поэтому я летел с пересадкой в Риге, где специально купил себе шапку-ушанку, готовясь к российским холодам. Будучи человеком абсолютно неискушённым, я выбрал экземпляр с серпом и молотом на кокарде, вообразив, что для поездки в Россию у меня будет самый подходящий облик. Но не успел я приземлиться в Москве, как мне уже посоветовали снять шапку, пояснив: «Ты выглядишь как идиот».

Сегодня, вспоминая этот эпизод, я каждый раз невольно морщусь от острого чувства неловкости — ведь наряд получился не только безвкусный, но и, в контексте российской истории, довольно-таки бестактный. Так я впервые столкнулся с парадоксом, который ещё долгие годы не мог понять. С одной стороны, названия улиц и большинство памятников в российских городах служат напоминанием о временах Советского Союза. С другой стороны, в разговорах россияне оценивают советский период своей истории очень неоднозначно, а многие и вовсе отзываются о советской власти и её наследии резко отрицательно. Как это может сочетаться в одной стране, долго не умещалось у меня в голове.

В каком бы российском городе я не побывал, везде непременно была либо улица Ленина, либо площадь Ленина, либо памятник Ленину, а чаще всего всё сразу. Даже Сталин, упоминание которого вызывает эмоциональную реакцию у большинства россиян, окончательно не предан забвению. Его дача в окрестностях Сочи сегодня является местной достопримечательностью, туда водят экскурсии, о чём с гордостью сообщают туристические буклеты.

На этой неделе исполнилось 100 лет со дня Октябрьской революции 1917 года (названной так из-за разницы в календарях: в России до революции использовали юлианский, отстающий на две недели от западного, григорианского). В тот день в Петрограде (Петербурге) отряды партии большевиков под предводительством Ленина свергли умеренное Временное правительство, которое всего за восемь месяцев до этого сместило последнего российского императора — Николая II.

При новой власти преимущественно православная русская аристократия и представители состоятельных классов либо были уничтожены (начиная с самого царя и всей его семьи), либо навсегда стали эмигрантами. Вместо них в Советской России образовалась новая правящая элита — интернациональная и пёстрая по своему социальному составу. В первое советское правительство — Совет народных комиссаров — входили русские (Владимир Милютин), украинцы (Павел Дыбенко), евреи (Лев Троцкий), грузины (Иосиф Сталин) и другие. Более того, одним из первых советских министров (народных комиссаров) была женщина — Александра Коллонтай, и это в то время, когда во многих странах Запада женщины ещё даже не обладали избирательными правами.

Правда, быть раннесоветской элитой оказалось смертельно опасным делом. Из 16 членов первоначального состава Совнаркома девять человек были расстреляны при Сталине, ещё один умер в тюрьме.

Память о трагедии

Примечательно, что среди современных россиян желания шумно праздновать столетие важнейшего исторического события не наблюдается — именно по причине того, что революция положила начало колоссальному кровопролитию, а её идеология была противопоставлена русской национальной идентичности. На Западе склонны ошибочно отождествлять Советский Союз с Россией и считать другие народы СССР жертвами русской тирании, совершенно игнорируя тот факт, что львиную долю жертв войн и репрессий при Ленине и Сталине составляли именно русские.

Цифры потерь поражают воображение. Гражданская война, разгоревшаяся вслед за Октябрьской революцией, стала самым разрушительным внутренним конфликтом в истории: она унесла жизни 1,5 млн солдат и 8 млн гражданских лиц. И это было только начало. В 1930-е годы политика советского правительства, по недальновидности или умышленно, привела к кошмарному голоду в сельских районах, жертвами которого стали порядка 7 млн человек — главным образом на Украине, в России, Белоруссии и Казахстане. Десятью годами ранее, в 1921—1922 годах, аналогичным образом был спровоцирован голод в Поволжье, где умерло около 5 млн человек, почти все — русские.

А в середине 1930-х Сталин устроил «большую чистку», в ходе которой были казнены сотни тысяч человек. Миллионы прошли через систему лагерей, известную как ГУЛАГ; с 1934 по 1953 год в них умерло более миллиона заключённых. Сколько жизней было сломано и сколько судеб искалечено в процессе, просто невозможно подсчитать.

Казалось бы, россияне должны относиться к революции и советской власти с осуждением. Однако с советским периодом ассоциируются эпохальные достижения, которыми дорожат многие в современной России. Советскому Союзу удалось в кратчайшие сроки стать супердержавой в промышленном, экономическом и военном отношении, запустить в космос первый искусственный спутник, а следом и пилотируемый космический корабль. Но больше всего многие россияне дорожат памятью о победе над гитлеровской Германией в 1945 году, которую они считают наивысшим триумфом русского оружия — ведь подавляющее большинство бойцов Красной армии тоже составляли русские.

Осмысляя революцию

Именно в этом и кроются причины колоссального внутреннего противоречия и двойственности в восприятии россиянами их новейшей истории. С одной стороны, СССР был сверхдержавой, одержавшей победу в мировой войне, что является для многих важнейшим источником национальной гордости. С другой стороны, советская власть запомнилась ограничением гражданских свобод, преследованием верующих, разлучением семей, подавлением человеческой личности и бездумным уничтожением человеческого капитала.  

Неудивительно, что столетие революции в современной России воспринимается крайне неоднозначно. Даже Владимир Путин на прошлой неделе очень символично принял участие в церемонии открытия памятника жертвам сталинских репрессий.

Неопределённость в оценках в самой России резко контрастирует с живым интересом к данной теме за рубежом. Материалы, посвящённые столетию русской революции, опубликовали практически все крупные западные СМИ, а многие научные и образовательные заведения приурочили к этой дате выставки, лекции и другие мероприятия. Например, в Британской библиотеке на протяжении нескольких месяцев проходила выставка «Надежда, трагедия, миф», посвящённая событиям русской революции.

Сегодня многие прекраснодушные люди на Западе склонны наивно романтизировать русскую революцию, видя в ней только освобождение от власти капитала и заботу государства о малоимущих. При этом они даже не представляют, насколько личная свобода и комфорт, окружающие их с самого рождения, были недоступны советским гражданам. Когда человек, выросший, как я, пусть в небольшом, но своём доме где-нибудь в Ирландии, восхищается социальной политикой советского правительства, нелишне вспомнить, что при большевиках его частный дом попросту экспроприировали бы без всяких разговоров.

По большому счёту Октябрьская революция стала для России исторической катастрофой, повлекшей за собой раскол общества, кровопролитную гражданскую войну, массовые убийства, репрессии, вынужденную эмиграцию миллионов людей, уничтожение значительной части творческой и интеллектуальной элиты страны и т.д. И завершить эту статью я хотел бы, процитировав одного своего российского коллегу, который дал очень характерный ответ на мой вопрос, какие чувства у него вызывает приближающийся юбилей революции.

«Один из моих прадедов, крестьянин-старовер из Сибири, был казнён на окраине одного сибирского города по приговору «тройки» НКВД. Его тело закопали в братской могиле, а трое его братьев получили до десяти лет лагерей. И всё это только за то, что им не нравилось, как управляют областью новые власти, которые вводили безумные налоги и отбирали у крестьян домашний скот. Поэтому 7 ноября я буду не праздновать, а, скорее, оплакивать усопших», — сказал он.

Насколько я могу судить, эти чувства сегодня разделяет большая часть россиян.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.