В памяти россиян, следивших за сносом статуи Ленина в Киеве, всплывает другой момент из собственной истории России – «один из самых ярких и символичных, восторженных и в конечном итоге разочаровывающих», когда после неудачного правого переворота в августе 1991 года с постамента был снят монумент Феликсу Дзержинскому. «Начиналась новая эпоха», — вспоминает Маша Гессен на страницах The New York Times.
Гессен: Украинцы бегут не в Европу, они бегут от России
«Свержение» Ленина в Киеве сильно напоминает снос статуи Феликса Дзержинского в 1991 году в Москве. «Железный Феликс», однако, потом вновь оказался на своем постаменте, и уже были предложения вернуть его на прежнее место. Украинцы же не оставили Ильичу шансов на возвращение, пишет обозреватель The New York Times Маша Гессен. Очевидно, что таким образом они пытаются сбежать от своего прошлого, сбежать от России.
AFP PHOTO/ ANATOLI BOIKO
Феликса из коричневого гранита отвезли на задний двор большого музея и бесцеремонно бросили на траву вместе с десятком других смещенных статуй – Иосифу Сталину, Никите Хрущеву, революционному комиссару Анатолию Луначарскому и большевистскому лидеру Михаилу Калинину.
Постамент некоторое время одиноко стоял на площади. Потом и его привезли на тот же двор за музеем. «В какой-то момент Дзержинского снова поставили вертикально. Он был босой и, казалось, слегка потерянный, когда стоял там на траве рядом со своим постаментом».
Между тем российская революция шла странными путями, пишет Маша Гессен. Правительство, которое вначале было либеральным и продемократическим, постепенно обрело «более узнаваемые черты», а Борис Ельцин окружил себя военными и аппаратчиками.
На лужайке же Дзержинского опять вернули на постамент, — правда, в какой-то момент его облили краской. А к комиссару Луначарскому люди норовили забраться на колени, чтобы сфотографироваться. В середине 90-х вокруг «изгнанных монументов» появилась ограда, а дворик превратился в официальный музей скульптур под открытым небом, описывает обозреватель The New York Times.
Затем сюда стали свозить скульптуры, не относящиеся к политике, — людей без имени и разнообразной флоры. «Старые большевики, будучи гигантами, не то чтобы потерялись среди своих неродовитых соседей, — они были просто похожи на чудовищные растения посреди леса белого гипса».
«Они определенно не казались ни опозоренными, ни даже свергнутыми. Краска сошла с Дзержинского, а на заборе появилась табличка. На ней было написано: «Феликс Эдмундович Дзержинский», а также его даты рождения и смерти и имя скульптора. Статуя перестала быть экспонатом – она снова превратилась в монумент», — отмечает Маша Гессен.
В последние годы целый ряд российских чиновников предлагал вернуть Дзержинского на его старое место напротив здания КГБ. «Это никого не удивляет: многие другие элементы и символы советской власти уже были успешно восстановлены, от фактически однопартийной системы до обязательной регистрации по месту жительства».
Однако «после того как статуя Ленина в Киеве была снята, на нее набросилась толпа и стала бить его молотком, который переходил из рук в руки. «Покончим с коммунизмом!» — кричали люди». Маша Гессен приводит один из комментариев, которым сопроводили это событие в России: «Когда снимали Дзержинского, то он некоторое время красиво раскачивался на своей петле, словно олимпийский мишка. Он не упал и не разбился на части, и никто на него не набросился и не оторвал ему голову. Украинцы же провели пугающую ритуальную экзекуцию фаршированного Ленина. Они разорвали его в клочья. По-моему, теперь ясно для всех нас, что они не бегут в Европу: они бегут от нас! Бегите, братья, бегите!»
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
