Le Figaro: «расплата за уничтожение семейной политики» — демограф объяснил исторический спад рождаемости во Франции
Хотя с началом пандемии падение рождаемости во Франции было неизбежным из-за отложенных браков и первых родов, резкого сокращения возможностей для знакомства, а также отказа от планов обзаведения потомством по причине экономической неопределённости, это явление также укладывается в тенденцию, действующую в Европе с 1970-х годов, отмечает в интервью Le Figaro демограф Жерар-Франсуа Дюмон. По его словам, Европа переживает «демографическую зиму», так как уровень рождаемости на континенте недостаточен для обеспечения простой смены поколений. Начиная с 2012 года в Европейском союзе ежегодно число смертей превышает число рождений.
Если сравнить уровень рождаемости в европейских странах и различие в семейной политике, результат очевиден: страны со слабой семейной политикой имеют самые низкие показатели фертильности, а там, где семейная политика более решительна, показатели фертильности самые высокие, поясняет специалист. До середины 2010-х годов семейная политика Франции позволяла ей иметь самую высокую рождаемость в Европе — одно время впереди была только Ирландия. Как подчёркивает эксперт, эта политика, с её многочисленными финансовыми и налоговыми льготами, а также облегчением нахождения баланса между трудовой и семейной жизнью, удовлетворяла французов. Однако с начала правления Франсуа Олланда началось систематическое уничтожение этой политики: отмена универсальности семейных пособий, рост налогового неравенства, реформа предоставления отпуска по уходу за ребёнком, сделавшая его гораздо менее привлекательным, а также резкое снижение налоговой автономии местных органов власти, вынужденных пересмотреть свои системы ухода за детьми раннего возраста.
Как подчёркивает демограф, снижение рождаемости оказывает краткосрочное экономическое воздействие на спрос и экономическую динамику, поскольку ребёнок является «активным» элементом экономики. В среднесрочной перспективе сокращается численность рабочей силы и, следовательно, снижается потенциал для создания капитала. При этом Дюмон считает ошибкой прагматичные рассуждения о том, что для восполнения потерь достаточно заменить нерождённых детей иммигрантами, в частности, из стран Юга. «Во-первых, часть иммигрантов из стран Юга не соответствует экономическим потребностям страны, и уровень безработицы среди них как минимум в два раза больше среднего по стране», — поясняет эксперт. Другие иммигранты приезжают из южных стран с желаемой квалификацией, однако демограф указывает на противоречие между государственной помощью бедным странам в целях развития и выдачей виз их врачам для работы во Франции. «Как будто эти страны сами не нуждаются в улучшении собственного здравоохранения — ведь это неотъемлемое условие развития», — замечает специалист. Наконец, во Франции по-прежнему достаточно экономически активного населения, но чрезвычайно низкий уровень занятости. Следовательно, все ресурсы страны должны быть сосредоточены на необходимости создания рабочих мест и повышения «нанимаемости» собственного населения.
Тем временем геополитические последствия спада рождаемости для Европы уже очевидны, уверен демограф. Десятилетия этого спада накладывают ограничения не только на пенсионные системы, но и на государственный бюджет. Различия в «интенсивности демографической зимы» в Европе также становятся фактором разногласий между странами ЕС. Они, к примеру, объясняют открытость Германии для мигрантов в 2015 году и её одностороннее решение об открытии европейских границ. Кроме того, значительная турецкая диаспора Германии заставляет Берлин проявлять «особую слабость» перед геополитическим давлением Эрдогана. Из-за демографического спада европейские компании также были вынуждены выйти на поиск новых потребителей на других континентах, отмечает Дюмон.
