Диета для сладкоежек

Шесть лет назад британский автор Иэн Макьюэн опубликовал роман «Сладкоежка», действие которого происходит в Британии в разгар холодной войны. Героиня романа, сотрудница английской разведки, опекает молодого писателя, её задание — сделать так, чтобы в его новой книге отразились ценности и идеи, нужные британскому правительству на тот момент. Антикоммунистические и антисоветские идеи. Задача сложная, поскольку интеллектуалы тех (да и нынешних) лет были поголовно левыми, а любая связь с правительственными кругами, не говоря о спецслужбах, гибельна для репутации. Поэтому писатель поддерживается в уверенности, что героиня — добрая сотрудница частного фонда, неравнодушного к судьбам английской литературы, а гранты, которые её руководители цинично называют «сладостями», раздаёт от чистого сердца. Герои, разумеется, влюбляются друг в друга, спят вместе, а в остальное время беседуют о литературе в романтично нетопленой квартире писателя и пьют вино в маленьких милых ресторанчиках — всё, конечно же, за счёт спецслужб Её Величества.

Также по теме

«Исключить вмешательство в нашу внутриполитическую жизнь»: Путин о необходимости совершенствования закона об иноагентах

Президент России Владимир Путин провёл встречу с руководством Федерального собрания. В ходе мероприятия были подведены итоги...

Как минимум здесь читателя должно поразить ощущение дежавю. Он припомнит всевозможные иностранные фонды, оперирующие в стране, и скандалы вокруг пресловутого статуса иностранного агента. Кое-кто может припомнить и недавнее сетевое расследование деятельности Фонда Розы Люксембург, который занимался в России чем-то очень похожим. Слово «грант» неизбежно вызовет ассоциацию с определённой группой граждан, презрительно именуемых «грантоедами», а иносказательные «сладости» превратятся в совершенно конкретные майданные «печеньки».

Однако среди «думающей публики» такие параллели не в чести. Они называются ругательным словом «конспирология» и проходят по тому же разряду, что истории про мировое правительство и летающие тарелки.

В предисловии к роману Макьюэн честно перечисляет все документальные труды, на которые опирался, пока его писал. Центральная книга в списке — «ЦРУ и мир искусств» Фрэнсис Стонор Сондерс, и читать её гораздо увлекательнее, чем, собственно, роман. В ней вы найдёте всю фактуру, позаимствованную Макьюэном, вплоть до «сладостей» — любимого словечка сотрудника ЦРУ Фрэнка Уизнера.

Однако и эта основанная на фактах добросовестная работа с огромным ссылочным аппаратом вызывает почти инстинктивное недоверие: уж слишком водевильными предстают в ней американцы, цинично нанимающие себе в обслугу ведущих европейских художников и интеллектуалов.

Бывший немецкий коммунист Артур Кёстлер, завербованный разведкой США и называвший западные конференции о гендерном равенстве не иначе как «разъездами международных академических девочек по вызову» — полноте, разве такое может быть? Лекции в Высшей школе экономики организованы Фондом Розы Люксембург, структурой немецкой партии Die Linke («Левые»), которая у себя в Германии занимается разгоном антииммигрантских демонстраций? Ну и что, ведь тема лекций — современное искусство! МИД закрывает Британский совет, как организацию, под прикрытием которой действуют шпионы? Руки прочь от великой английской культуры!

Также по теме

«Когда FARA уже не вставляет»: конгрессмены США решили усилить борьбу с «российской пропагандой»

В конгресс США внесли два законопроекта против «российской пропаганды», которые должны сделать деятельность иностранных СМИ «более...

Это невольное отвержение естественно, так как ставит под угрозу целостность сложившегося в наших головах уютного мира. Если утрировать — это следствие как раз того, что мы слишком долго существовали в культурной парадигме тех, кто провозгласил себя силами добра. Никто не любит «американской военщины» и её «демократических бомбардировок» всех и вся, зато все любят «Звёздные войны» или «Цельнометаллическую оболочку». Мы можем возмущаться иезуитской несправедливостью решений британских властей в отношении России, но потом обязательно включим в своих плеерах кто Coldplay, а кто внезапно запевших о политике Depeche Mode. Мы можем не любить Ангелу Меркель и припоминать Германии её не слишком славное прошлое, но стикер про «можем повторить» неизменно клеим на заднее стекло Mercedes. Роман с «мягкой силой» западной либеральной культуры сладок, как бутылка вина в уютном лондонском ресторанчике с красивой девушкой, а мысли о том, кто платит за это вино, лучше гнать прочь.

Но даже если не побояться прослыть конспирологом и принять тезис о том, что никакой нейтральной культуры давно нет, что война идей снова идёт полным ходом, что она — часть той самой гибридной войны и что мы в ней пока проигрываем, — совершенно непонятно, что с этим делать. Можно закрыть Британский совет и Институт имени Гёте, а дальше? Запретить Depeche Mode и Лану Дель Рэй? Поставить цифровые глушилки на интернет? Уже было. Не помогло.

Сейчас, когда западные страны высылают наших послов и устраивают беспрецедентную травлю в прессе, единственной адекватной линией противостояния представляется создание своих центров силы, своей альтернативной повестки и, конечно же, возрождение собственной культуры, способной воспламенять умы и вербовать сторонников. Идея очевидная, но очень уж страшная. Мы — против Голливуда?

Мы — против британской музыкальной индустрии? Обшарпанный Русский дом в Берлине, в котором царит вечный 1984 год, — против сияющего Британского совета? Да вы что? Лучше уж пить вино в ресторанчике, не задавая лишних вопросов.

И всё же шанс есть: достаточно вспомнить, с чем мы когда-то вступали в борьбу, которую позже назовут холодной войной и идеологическим противостоянием. В начале прошлого века русских знали как новаторов в театре и кино, русский авангард в живописи положил начало многим европейским течениям в изобразительном искусстве, русскими романами зачитывался весь мир. У молодого советского государства имелась огромная база сторонников среди западных интеллектуалов первой величины — от французов Сартра и Камю и классика немецкой литературы Томаса Манна до Чарли Чаплина, тогда ещё не стеснявшегося своих социалистических симпатий. Во всех странах мира были коммунистические партии, повсюду — профсоюзы. Американская сторона, вступив в борьбу идей, обладала куда более скромным арсеналом и имён, и культурного авторитета.

Также по теме

«Никто нам указывать не может»: главред RT Маргарита Симоньян — об иноагентах, фейковых СМИ и нехватке скептицизма

Регистрация телеканала RT America в качестве иностранного агента существенно осложнила работу его журналистов. Об этом в интервью...

Они смогли победить нас простым приёмом, известным среди русских правилом «Если не можешь остановить пьянку — возглавь её!». Победили, потому что не испугались возглавить. Отдел ЦРУ, занимавшийся «культурными вопросами», почти целиком состоял из разочаровавшихся коммунистов, а одной из центральных фигур в нём был эмигрант Николай Набоков, родственник известного писателя. Голливудская машина выросла на Чехове и Станиславском. Пока в СССР русский авангард замещался соцреализмом, США поднимали на щит Джексона Поллока как выразителя «новой художественной свободы». Пока в СССР один за одним умирали большие советские писатели и поэты, американский аппарат культурной пропаганды перевербовывал бывших сторонников среди французских интеллектуалов — и взращивал новых. Они терпеливо внушали Камю и Сартру, что они, как говорил Артур Миллер, «не искатели истины, а защитники осаждённой, рушащейся ортодоксии». Наконец, западные политики придумали концепт «демократического социализма», противостоящего «неправильному» советскому, а интеллектуалы изобрели «культурный марксизм», которому теперь пытается нас учить Фонд Розы Люксембург.

Говорят, что история повторяется. Ещё говорят, что историю нужно изучать, чтобы не дать ей повториться. Но я возражу: её нужно изучать именно затем, чтобы дать ей повториться так, как нужно нам. И если есть момент, когда всё можно обернуть в свою пользу, когда отвергнутые нашим соперником по культурному спаррингу традиционные западные ценности лежат в пыли и ждут, кто их возьмёт, когда пьянка дошла до той стадии, когда пришедший с улицы незнакомец может её возглавить, — этот момент называется «сейчас». А сладкоежкам, боюсь, всё же придётся сесть на диету.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.