Не кормите лярву
Я помню все денежные турбулентности в России начиная с 1993 года. И не понимаю, отчего до сих пор находятся паникующие.
Это, знаете, как если бы вы испытывали тот же трепет, что и в 1990 году, приходя в ресторан быстрого питания на Пушкинской площади. Да, тогда, почти тридцать лет назад, в этом была некоторая новизна, рождавшая естественный ажиотаж.
Очередь становилась длиннее не потому, что люди хотели есть, а есть было негде, а потому, что проходящие мимо вставали в очередь.
И руководствовались они часто соображениями простыми и понятными, но не самыми разумными: если люди стоят в очереди, должно быть, за чем-то хорошим.
Очередь была центром общественной жизни — в очередь просто так не встают. В очереди можно узнать новости и можно неплохо провести время. В очереди ты безо всяких усилий делаешь что-то полезное — стоишь же. Если ты стоишь в очереди, значит, в этом есть необходимость. И далее по кругу.
Валютное обострение: как рубль реагирует на геополитическую обстановку
Финансовая паника тоже существует по принципу самосбывающегося пророчества.
Чувствуя смутную тревогу, люди идут забирать деньги из банка. Другие люди, видя, что деньги забирают их родственники, знакомые, коллеги, соседи или кондуктор маршрутки, решают, что им деньги тоже пора забрать. Спрос на банковские деньги становится слишком высоким: банк никогда не сможет выдать единовременно все деньги своим вкладчикам — он так устроен. И банк перестаёт существовать. В масштабах страны существуют рыночные и государственные механизмы, которые могут смягчить последствия подобной паники. Но конкретный банк уже, скорее всего, не вернёшь. Да и ладно! Хуже то, что трудно будет вернуть деньги тем, кто не успел их забрать, и успокоить тех, кто успел, а потому чувствует себя правым и дальновидным, но банкам больше не доверяет.
А достаточно было не паниковать. Не ломиться в очереди, не стремиться пристроить свои небольшие (я уверен — что я, не вижу, как люди живут?) накопления, обернув их в такую же бумагу, которую к тому же и не принимают в местных магазинах.
Павловская реформа в 1991 году была, конечно, никакой не реформой, а классической конфискацией африканского типа. Деньги сменили молниеносно, ограничения установили варварские. Менять не больше 1000 рублей, на обмен дали три дня, на следующий день директивно повысили цены. Вот это был стресс!
Хотя надо признать, что паниковать было некогда. Люди просто остались без денег. Многих спасло только то, что денег у них не было и прежде.
Следующая конфискация денег случилась через два года, и именно о ней Черномырдин сказал фразу, благодаря которой он остался навсегда в русской словесности: «Хотели как лучше, получилось как всегда».
В 1998 году доллар вырос на три рубля за день. Помню, как сосед по коммуналке смотрел на очереди по телевизору и говорил: «Ну куда побежали, дураки? Ну стоит он теперь восемь. Так уже поздно покупать. Десять-то не будет!»
Мне запомнилась та лёгкость, с которой он принял повышение курса до двадцати пяти. Он знал, что ничего не сможет изменить, и в то же время понимал, что помирать ему рано. Двадцать пять — так двадцать пять. Жизнь продолжается, долларов как не было, так и нет.
Четыре года назад я ужасно переживал из-за падения курса рубля. Ничего не мог сделать — как не мог никто и никогда, — но всё пытался суетиться. Нашёл неожиданный выход. Купил себе новую игровую приставку.
В видеоигры я никогда не играл. Пару раз смотрел через эту приставку фильмы на дисках. За четыре года она подорожала на три тысячи рублей. Не моя, а новая.
Отлично вложился, сохранил, можно сказать, деньги. Нашёл, что противопоставить высокой волатильности и экономической турбулентности.
Титановые меры: чем Россия может ответить на введение американских пошлин
Экономические проблемы могут быть следствием политических действий. А может, всё и наоборот. Как бы там ни было, отсутствие близкой войны является абсолютной ценностью. А возможность конвертировать деньги по привычному курсу — нет.
Хочется жить хорошо, спокойно и сытно. Это естественное желание. Но его не могут обеспечить финансовые рынки, спад международной напряжённости или абстрактный курс любой валюты.
Ежедневная работа, забота о семье, вера в себя и зарядка — помогут.
Зарядка избавляет от генерализованного тревожного расстройства. А именно оно порождает индивидуальную панику.
Да, нам свойственно волноваться из-за явлений, которые могут сделать нашу картину мира менее устойчивой и гармоничной. Но если на ситуацию невозможно повлиять, то и волноваться не имеет смысла.
В древнегреческой мифологии души умерших злых людей называли лярвами. Лярвы нужны были для того, чтобы насылать на людей страх и нервные болезни — сеять в душах беспричинное беспокойство и панику.
Лярвы уничтожают людей изнутри, делая их неуверенными в себе, нервными и беспомощными. Без видимой причины.
Во время информационного изобилия лярвой может оказаться любое сообщение в Twitter. Не нужно забывать, что, возможно, это всего лишь обрывки душ умерших злых людей.
Стоят ли они внимания?
Нет, нашего внимания стоим мы сами, а не лярвы.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
