Дональд Трамп и «евротройка»
Как и любой успешный делец, Дональд Трамп умеет внушить клиентам мысль о том, что их ценят. Но на прошлой неделе Ангела Меркель и Эммануэль Макрон убедились, что бизнес — это одно, а настоящее отношение — совсем другое.
Барака Обаму Европа особо не интересовала. Это стало ясно в 2010 году, когда он даже не явился на мадридский саммит ЕС — США. По крайней мере, в начале президентства он куда больше интересовался Азией, а старушка Европа в глазах Вашингтона резко потеряла значимость.
Впрочем, Обама в целом не пренебрегал проформой и относился к европейским лидерам уважительно. Запоздало, но он увидел, чем такие либеральные деятели, как Ангела Меркель и Дэвид Кэмерон, могут быть ему полезны. И всё-таки остаётся ощущение, что столь любимый демократами президент на самом деле никогда не понимал эту часть света.
Его преемник Трамп, напротив, похоже, понимает её лучше всех президентов США со времён Кеннеди. Потомок немцев и шотландцев, он женился на чешке, а потом на словенке, десятилетиями разъезжал по Европе и вёл бизнес повсюду, от ирландского графства Клэр до российской столицы — Москвы.
И ясно, что весь этот опыт научил его не воспринимать никого из натовских партнёров США всерьёз. Потому что, давайте начистоту, Трамп видит в них не союзников, а сателлитов, которые должны исполнять приказы из Вашингтона.
Проигрышная стратегия
«Евротройка», конечно, виновата в этом сама, потому что на деле не следовала старому принципу «Объединённые, мы выстоим, разъединённые — падём». Вместо того чтобы сообща строить «общеевропейский дом», который когда-то предлагали столь непохожие друг на друга лидеры, как Михаил Горбачёв и Шарль де Голль, эти страны наперебой старались завоевать благосклонность Америки, показывая тем самым, насколько они слабы и легкоуправляемы.
«Америка готова зайти достаточно далеко»: почему США выдвинули торговый ультиматум Европе
В современной истории отправной точкой этого пагубного состязания можно назвать 2003 год, когда британский премьер Тони Блэр в нарушение европейской солидарности поддержал незаконное вторжение Буша в Ирак. Отчасти он пытался оправдать этот свой непопулярный шаг, постоянно ссылаясь на «особые отношения» между Лондоном и Вашингтоном. Вторил ему и Джордж Буш, отчаянно пытавшийся добиться от партнёров легитимации своей агрессии.
Германия и Франция, впрочем, реагировали без энтузиазма. Особенно последняя, которую в Америке шельмовали кто во что горазд. Во время этой истерии французов называли «сыропоедающими обезьянами-пораженцами», картошку фри из French Fries («картофель по-французски») переименовали в Freedom Fries («картофель свободы»), и даже Вуди Аллен призывал угомониться, потому что дарить жене «поцелуи свободы» вместо «французских поцелуев» он не собирался.
Когда в 2007 году в Елисейский дворец на смену Жаку Шираку пришёл Николя Саркози, он решил отнять у Великобритании статус «любимой жены» Вашингтона, но грянул финансовый кризис, после которого самой сильной из трёх оказалась Германия. И к концу его второго срока, учитывая личное взаимопонимание между Обамой и Ангелой Меркель, центральную позицию занял Берлин.
Новая метла
При Трампе всё изменилось. Президенту-республиканцу претят либеральные ценности Меркель, и первые шестнадцать месяцев своего срока он разносил Германию с таким рвением, какое американские лидеры обычно берегут для «стран-изгоев». Это открыло Терезе Мэй и Эммануэлю Макрону возможность состязаться за симпатии Трампа, которому, естественно, отрадно видеть, как перед ним гнут спину. Точно так же, как Буш использовал Блэра, чтобы создать иллюзию дозволенности своих действий, ловкач Трамп пользуется нынешними лидерами Британии и Франции, чтобы показать, как его уважают и ценят за рубежом.
Мы в очередной раз наблюдали это на прошлой неделе, когда в столице США по отдельности побывали Макрон и Меркель. Конечно, Трамп наговорил множество приятных слов (особенно о первом) и выкатил красную ковровую дорожку, но не слушал того, с чем явились гости.
Уверенно выступая в конгрессе, Макрон пытался набрать очки в глазах собственного электората, но в публичном общении Трампа со своим молодым коллегой сквозило высокомерие. Как бы они ни улыбались на камеру, такое обхождение наверняка ударило по самолюбию французского президента, который видит себя с американским коллегой на равных — как и с другими тяжеловесами вроде Владимира Путина и Си Цзиньпина.
«Сдержанная встреча»: Трамп и Меркель обсудили санкции против России
Отношение Трампа определённо показалось унизительным и Меркель, на которую в Москве и Пекине неизменно смотрят как важную фигуру. Да и Обама обходился с ней хорошо — даже отдельно посетил её в Берлине в ходе своего прощального турне в ноябре 2016-го.
Проблема западноевропейцев, чья разобщённость обернулась для них такой слабостью, — в стремлении всецело полагаться на Вашингтон в вопросах внешней политики и безопасности (особенно что касается России, Китая и Ближнего Востока). Отлично это показал британский министр иностранных дел Борис Джонсон, который отменил визит в Москву, дожидаясь, пока американский госсекретарь Рекс Тиллерсон (ныне отставленный) побывает там первым и изложит позицию США, которой Лондон обязан следовать.
Разобщённость и слабость
На такое удивительное положение дел неоднократно указывал Владимир Путин, отмечая, что в НАТО у США скорее не союзники, а вассалы. Лишний раз эти слова подтвердил Джо Байден, когда признал, что лично подталкивал сомневающихся членов ЕС к антироссийским санкциям, которые ударили по экономике ряда европейских стран, но почти не сказались на США. Россию, Китай и другие державы такое поведение потрясает.
Для Евросоюза решением проблемы стали бы единство и независимость от Вашингтона. Но даже если в ЕС смогут найти общий язык, грядущий выход Великобритании, скорее всего, усилит внутреннюю борьбу за «особые отношения» с США. При этом в Париже, где я сейчас нахожусь, большинство, похоже, понимает, что постоянное заискивание перед Америкой для страны унизительно и бесперспективно. Такое часто можно услышать и в Берлине, и — правда, в меньшей степени — в Лондоне.
Тем временем в одном из крупнейших городов Европы — Москве дипломаты, политики и эксперты по внешней политике не могут взять в толк, как это Евросоюз (у которого и экономика мощнее, чем в США, и население больше в полтора раза), по сути, позволил заокеанской державе превратить себя в политическую и военную колонию.
Большинство светлых умов осознаёт проблему, но придумать действенное решение, увы, пока не удаётся. И пока такое положение дел сохраняется, никто из лидеров трёх ведущих мировых держав не станет воспринимать Макрона, Мэй или Меркель всерьёз.
Однако Владимир Путин и Си Цзиньпин — в отличие от Дональда Трампа — хотя бы на публике выказывают им уважение.
