Страх и ненависть в Голливуде

Консервативное общество в большинстве случаев отличается от либерального душевным здоровьем. Здесь, конечно, надо учитывать степень радикальности обоих — как мы знаем из популярной политологии, политический спектр подобен подкове, крайние точки которой сближаются в том месте, где раздают пулемёты. Но если опустить эту крайнюю точку и взять некое среднестатистическое состояние, то в обществе, поражённом либерализмом, царит атмосфера страха и непримиримости. Отдавая себе отчёт в некоторой парадоксальности этого тезиса (при том ещё, что я и сам, признаться, вполне себе либерал), я вынужден пояснить его на примерах. 

Также по теме

Михалков заявил, что не приемлет скандалы с домогательствами

Режиссёр Никита Михалков на пресс-конференции заявил, что не приемлет скандалы с домогательствами.

А за примерами не надо ходить далеко. Можно, конечно, вспомнить средневековую охоту на ведьм в Европе или историю Салема в Новой Англии. Но любой оппонент немедленно скажет мне: «Нашёл, тоже мне, очаги либерализма». Действительно, упомянутые процессы происходили в обществах, далёких от либерализма. Но, во-первых, именно из этих обществ либерализм в итоге и вырос. А во-вторых, родившись из этих обществ, либерализм унаследовал вот это вот генетически (в социологическом смысле, конечно) предопределённое душевное нездоровье. Ведь ни жители Салема, ни те, кто сдавал инквизиции ведьм в каком-нибудь Падеборне, потом никогда не могли объяснить природу происходящего. 

Все так делали — и я делал. И не надо, пожалуйста, сравнивать это с происходившим в нашей стране, где террор был развязан государством и практически все творившиеся при этом терроре людские подлости были вызваны страхом перед репрессивной машиной. А жители Салема боялись не репрессивной машины. Они боялись друг друга. И потому сами стали репрессивной машиной. 

Тот процесс, который можно охарактеризовать коротким словосочетанием #MeToo, определяется во многом той же природой. Когда Азия Ардженто, прекрасно зная свой собственный бэкграунд, обвиняла Харви Вайнштейна в сексуальном насилии, она ведь делала это не от того, что сильно страдала от долгой памяти. Нет, она делала это от страха. Страха, что другие признаются, а она — нет. А если все признаются, а ты нет, то это вызывает подозрения. И, не дай бог, начнут копать и докопаются до бэкграунда. Все массовые кампании — что маккартизм, что теперь вот это #MeToo — становятся массовыми именно из страха перед тем, что, будучи вне кампании, ты автоматически станешь изгоем. 

А стать изгоем в либеральном обществе — это куда более суровое наказание, нежели стать изгоем в обществе консервативном, где ты можешь жить в глухой провинции у моря. Нет, став изгоем в обществе либеральном, ты не сможешь уже ничего. 

Между тем, если поскрести каждую из массовых кампаний, внутри откроется зияющая, холодная пустота. Прокуратура Лос-Анджелеса так и не смогла предъявить обвинения Кевину Спейси и Стивену Сигалу. Стендап-комик Сара Сильверман, подруга комика Луи Си Кея, обвинённого в том, что он мастурбировал перед коллегами, сказала, что это было даже забавно. И она ничего не имела против. А другие обвинявшие Луи Си Кея женщины и раньше говорили, что сексуальное насилие заключалось в неожиданности: они думали, что предложение комика помастурбировать перед ними было шуткой. Понимаете? Он сначала СПРАШИВАЛ У НИХ РАЗРЕШЕНИЯ! И они СОГЛАШАЛИСЬ!

Также по теме

«Я не хочу казаться жертвой»: супруга Харви Вайнштейна дала первое интервью после скандала с домогательствами

Модельер, актриса и певица Джорджина Чапман дала первое интервью после разразившегося в Голливуде скандала в связи с сексуальными...

Теперь вот новое дело — дело Харви Вайнштейна — разваливается. Оказывается, одна из девушек, обвинивших продюсера в домогательствах, на допросе призналась, что всё произошло по обоюдному согласию. И следователь — внимание! — посоветовал девушке скрыть от суда этот неудобный момент. В результате чего разразился скандал, обвинение отказалось от этого пункта, и на сегодняшний день на стороне обвинения остаются всего… две фигурантки. ДВЕ! А ведь количество обвинявших Вайнштейна доходило до сотни.

Каковы же результаты всего этого морока? Харви Вайнштейн уничтожен. 

Даже если обвинение развалится окончательно и суд не сможет вынести приговор, в мировом кино больше нет никакого Вайнштейна. Карьера Кевина Спейси разрушена. Один из самых востребованных американских актёров больше не снимается. Практически прекращён популярнейший сериал «Карточный домик». Вы думаете, его создатели хотели закрыть сериал? Нет. Но если бы они не закрыли (нынешний последний сезон, в котором нет Кевина Спейси, фактически уже не считается), то закрывать всё это #MeToo начало бы уже самих создателей. 

Комик Луи Си Кей, который, как выяснилось, вообще никого не трогал и никаких законов не нарушал, вынужден был надолго прервать карьеру. Слава богу, публика его не забыла, и он постепенно возвращается в залы. А в качестве свидетельства психического здоровья нашего консервативного общества приведу пример неудавшейся кампании против депутата Слуцкого. 

Когда здоровая часть общества, не обвиняя ни одну из сторон (в отличие от либеральной части общества, немедленно вставшей на сторону) ясно сказала: «Нет доказательств — нет обвинений».  

И доказательства, о существовании которых обвинявшие говорили не раз и не два, представлены так и не были. 

Впрочем, если вы думаете, что кампания #MeToo постепенно сходит на нет и в ближайшие месяцы нам может быть скучно, то я вас успокою. Если в обществе нет порядка с душевным здоровьем, то и веселья у нас с вами будет ещё предостаточно. Женщина по имени Джулиана Берг подала в суд на певца Билли Айдола. Она утверждает, что в октябре 2016 года Айдол пригласил её на встречу и концерт в Лас-Вегасе. И Джулиана рассчитывала после концерта остаться у него в номере. Но Билли Айдол… уехал. 

Теперь Джулиана Берг требует от Билли Айдола возмещения расходов на поездку в Лас-Вегас и компенсации моральных страданий. Всего десять тысяч долларов США.

Ну что же, пожелаем успеха. И с нетерпением ждём кампании #MeToo-2 от женщин, не получивших того, чего хотелось.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.