«Не будем создавать лубочную картинку»: бизнесмен из Санкт-Петербурга возрождает свою родную деревню

— Кем вы себя ощущаете в деле возрождения Султанова — бизнесменом или меценатом?

— Чтобы быть меценатом, надо быть бизнесменом — если только деньги не упали с неба или не достались в наследство. А что касается деревни, то у меня следующие мысли. Понятно, что часть денег я потрачу безвозвратно, они просто уйдут на благотворительность. Но хотелось бы создать такую модель, в которой деньги начали бы работать. Для возрождения деревни нужно возрождать хозяйство. Мне неизбежно придётся вкладывать средства в бизнес. Например, сейчас я сделал там сыроварню, и мне придётся заниматься сбытом сыра. Хотелось бы, чтобы все эти начинания были самоокупаемыми.

— Вы решили возродить деревню, в которой родились, где прошло ваше детство. Это ностальгия по счастливому времени?

— Я родился в Султанове и прожил там до 18 лет. Не могу сказать, что моё детство отличалось от детства всего моего поколения. А моё поколение — это семьи, где много детей, которые всё время на улице: в жару, в снег, в любую погоду дома не сидят. Может быть, меня немного выделяло среди других детей то, что у меня мама была учительницей. И поэтому нашу семью нельзя было назвать обычной крестьянской семьёй. 

— Как вы уехали из Султанова?

— В 18 лет я ушёл в армию. После армии поступил в Ленинградский инженерно-экономический институт. А потом так и остался в Санкт-Петербурге, тогда ещё Ленинграде. 

— Когда в деревне начался упадок? Когда, на ваш взгляд, возник водораздел, до которого всё было хорошо, деревня жила, — и вдруг стало всё плохо, понадобилась помощь?

— На мой взгляд, есть объективные процессы мирового развития. Другое дело, что этот естественный процесс привёл к тому, что деревня пришла в упадок. Я бы не сказал, что в моём детстве люди не уезжали из деревни. Конечно, уезжали. Но в деревне оставались люди и были рабочие места. В Султанове был совхоз мясо-молочного направления — не самый лучший, потому и платили в нём достаточно скромно.

Не могу сказать, что люди хорошо жили. Но жили, а не выживали. А после перестройки совхоз развалился, рабочие места пропали. И стало совсем грустно. 

— Сейчас вы строите в своей деревне новые дома. Земля у вас в собственности?

— Можно так сказать. В собственности семьи, моих сестёр.

— Вы планируете отдать дома в бесплатную аренду. На какой срок?

— Первоначально предполагаем заключать договор на два года, чтобы мы друг к другу присмотрелись. А дальше будем решать — может быть, на пять лет. Самый желательный вариант — дать людям возможность зарабатывать так, чтобы они могли за это время или этот дом купить, или другой себе построить (это даже предпочтительней).

— А какие будут гарантии для вас, как человека, вкладывающего в это собственные средства?

— Я предполагаю составить с арендаторами многостраничный договор, где должно быть оговорено, что мы от них ждём и какие у них есть права.

— Сейчас уже есть люди, которые заселились в готовые дома? И сколько домов ещё строится?

— Четыре дома будут окончательно готовы ближе к Новому году. Первой должна переселиться фельдшер. Это вопрос решённый: деревне нужен фельдшер. В остальном процесс достаточно сложный. Приезжали разные люди. И пишут много, десятки людей. Но мы видим, что это не те люди. Если у человека жизнь не удалась и он вдруг увидел, что можно получить дом даром, без усилий, — мы таких даже не приглашаем смотреть.

На первом этапе я хочу, чтобы приехали люди, которые создадут рабочие места. У человека должно быть что-то за душой. Если у человека есть пять коров и он за ними отлично смотрит, а хочет, чтобы у него их было 25, — это человек уважаемый, я готов к нему присмотреться: поддержать его, съездить к нему в хозяйство и посмотреть, что оно в реальности из себя представляет. Я жду настоящих хозяев.

Но второй этап тоже должен быть — крепким хозяевам будут нужны работники. Тогда вспомним про тех, кому сейчас мы отказали, но занесли в картотеку. И когда настанет время этих людей, мы, конечно, в первую очередь будем рассматривать те семьи, где трое—четверо детей. В деревне должны жить и расти дети. Сегодня в Султанове два школьника и восемь малышей, они ходят в детский сад. Ещё немножко — и нить прервётся. 

— Строительство домов идёт силами местных жителей или там работают наёмные рабочие?

— К сожалению, сегодня с местными рабочими ситуация грустная. Нашли одного. То есть создали одно рабочее место. Остальные строители приехали из соседнего района, в Султанове сейчас живут и работают.

— Вы начали свой бизнес в годы перестройки. Чем вы занимались?

— У меня была строительная фирма. Дома полностью я не строил, но выполнял отдельные подрядные работы, начиная с кровли и заканчивая внутренней отделкой.

— Бизнес был успешный?

— Это как рассматривать. В целом да, иначе я не накопил бы достаточно средств, чтобы потом вложиться в другой бизнес — в работу интернет-провайдера. Мы с партнёрами запустили фирму в 2005 году.

— И в Султанове есть интернет?

— Да. И это одно из самых радужных событий последних дней — в нашу деревню тянут оптико-волоконный кабель. Но моя фирма не имеет к этому никакого отношения: интернет идёт в деревню по государственной программе. И ничего в этом нет сверхъестественного.

Есть государственная программа, называется «Цифровое равенство». И по ней в Султаново тянут оптико-волоконный кабель. Это ожидаемое событие, я знал об этом. Но сейчас, когда уже реально тянут, мы ждём этого с большим удовольствием. И даже то, что в связи с работами по прикреплению кабеля к столбам в деревне почти каждый день отключают электричество, нас не огорчает. Радостное, большое событие. А помимо этого, жители Султанова просят власти, чтобы им подвели воду и газ. 

— Вам ещё не предлагали стать сельским главой?

— Я 40 лет прожил в Петербурге. У меня привычная, сложившаяся жизнь. Я, конечно, езжу в Султаново — на неделю, на месяц. Но я хочу жить так, как я живу. В апреле этого года мы проводили в деревне сход.

Я много раз повторял, что не хочу становиться ни начальником, ни руководителем совхоза. И даже быть собственником всего этого — не моя цель. Всё, что я хочу, — это помочь своей деревне встать на ноги.

По возможности я с удовольствием передам, продам, отдам дома и земли в аренду. Это должна быть такая модель, когда будет множество владельцев и множество хозяев. Я считаю, что, когда в деревне будет 20 успешных хозяев, тогда она будет устойчива. И особенно хорошо, если это будут разноплановые хозяйства. Не знаю, удастся ли организовать кооператив, посмотрим...

— В начале разговора вы упомянули о сыроварне в деревне. Это ваш бизнес?

— И так, и не так. Сейчас эта сыроварня моя. Открыли её потому, что молочное животноводство наиболее привычно моим односельчанам. И, создавая сыроварню, я стремился к тому, чтобы им было куда сбывать молоко.

Мы сегодня собираем молоко у населения. И сейчас на повестке следующий вопрос, которым мы плотно занимаемся, — сбыт продукции. На этом этапе только я могу быть владельцем. Это сложный процесс. Но я буду счастлив, если со временем, через год-два удастся так выстроить бизнес, что я его продам или сдам в аренду, и владельцем станет кто-то из местных жителей. Это моё искреннее желание.

— А каковы сегодня объёмы производства сыра?

— В деревне 42 коровы на сегодняшний день. Это немного. Даже по 10 литров с каждой — это всего лишь 400 литров. Это же не бизнес! 400 литров дадут 40 кг сыра. 40 кг сыра — это совсем немного денег. Предположим, 20 тысяч. Это не бизнес.

В совхозе у нас было 370 дойных коров. Территория нашего совхоза позволяла прокормить их. Значит, к этому поголовью и надо стремиться. Это ближайшие планы.

— Султаново — очень красивая деревня. Стоит на берегу озера...

— В Челябинской области озёрами никого не удивишь. Карта нашей области напоминает карту Финляндии. Там 10 тысяч озер. Красиво — леса, берёзы...

— Озером не удивишь, но можно удивить инфраструктурой. Там может быть и парусный спорт, и ещё что-нибудь...

— В ближайшие два-три года этого не предполагается. Хотя понятно, что мы должны будем создать информационный повод, чтобы о нашей деревне заговорили. То ли это будут какие-то состязания, то ли конференции, пока не знаю. Обучение сыроваров думаю организовать у нас. Обязательно будем думать над какой-то изюминкой. 

Мы не сторонники создавать лубочную картинку. У всех, с кем я общался, картина получается примерно такая: деревня — убитая, Камиль — молодец. Но деревня не убитая! Там есть свои трудности, но есть и достойные дома. Там очень дружелюбные жители, нет хулиганов, алкоголиков. Пьяных на улице не увидишь.

Султаново — волне удобное место для жизни. И хотелось бы видеть там не только фермеров, но и людей, способных создавать маленькие производства в деревне, будь то мебельное производство или переработка рыбы. И я готов помогать им в этом.

У меня нет цели куда-то себя продвинуть. Моя цель — продвинуть свою деревню, чтобы в неё переехали достойные люди.