История любви, рассказанная без слов: какой получилась пластическая драма «Легенда о Хоакине»

ХХ век ознаменован смелыми экспериментами во всех видах искусства, включая театральное. Режиссёры стали пробовать на сцене новые выразительные средства, которые часто включали в себя элементы разных жанров. В классический театр начали проникать танец модерн, уличные виды искусства, перформанс. Эта трансформация продолжается до сих пор.

Одним из новых направлений сценического искусства в минувшем веке стала пластическая драма. Её популяризации мир обязан советскому и латвийскому режиссёру Гедрюсу Мацкявичюсу. В 1973 году, будучи студентом ГИТИСа, Мацкявичюс взял на себя руководство студией пантомимы при Доме культуры Института атомной энергии имени И.В. Курчатова, который в 1970—1980-е года считался одной из самых популярных театральных площадок Москвы. Впоследствии на основе студии пантомимы появился Московский театр пластической драмы. Его труппа состояла из актёров-любителей, с которыми, как говорил режиссёр, у него не было привычных для театральных институтов СССР «профессиональных отношений»: всё держалось на энтузиазме и любви к искусству.

Спектакли Мацкявичюса пользовались популярностью у публики: переполненные залы были обычным делом. Нередко труппа выезжала с гастролями в другие города и за рубеж. При этом своей сценой театр так и не обзавёлся, из-за чего артистам приходилось часто менять площадки. Чаще всего они выступали в Курчатовском ДК.

В постановках пластической драмы полностью отсутствуют диалоги и какой-либо текст: актёры на сцене используют только язык тела. Многое Мацкявичус позаимствовал у мимов, объединив их пластическую выразительность с драмой.

«Взгляд, жест, поза, едва уловимое движение тела обнажают человека неизмеримо больше, чем это могут сделать слова. Согласитесь, именно безмолвие сопутствует всем крайним, кульминационным моментам человеческой жизни», — говорил режиссёр.

В 1992 году Мацкявичюс представил новый проект — театр «Октаэдр». В жанре пластической драмы постановщик продолжал работать вплоть до своей кончины в 2008 году.

Через его школу прошли такие известные театральные деятели, как цирковой режиссёр и хореограф Валентин Гнеушев, театральные режиссёры Игорь Афончиков и Владимир Ананьев, режиссёр-постановщик Лас-Вегасского отделения Cirque du Soleil Павел Брюн.

Воплощать идеи Мацкявичюса продолжили его последователи. Так, в 1988 году в Киеве открылся Театр пластической драмы на Печерске, который сегодня является единственной площадкой подобного рода на Украине. В России функционируют несколько профессиональных и любительских трупп пластической драмы. Одна из них — пластический театр «ЧелоВЕК» — выдвигалась на премию «Золотая маска» в 2005 году. 

«Звезда и смерть Хоакина Мурьеты»

Среди наиболее известных работ Мацкявичюса можно выделить спектакли «Вьюга», «Преодоление», «Красный конь» и «Жёлтый звук». Над спектаклем «Лабиринты» он работал в соавторстве с композитором Альфредом Шнитке.

Каноничным для жанра пластической драмы стал спектакль «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», премьера которого состоялась в 1976 году. В основу этой постановки легла одноимённая драматическая кантата чилийского поэта Пабло Неруды. Спектакль включал в себя пантомиму, а также элементы современной и классической хореографии. Традиционно для работ Мацкявичюса на сцене царила тишина, которую нарушали лишь музыка Иоганна Себастьяна Баха и мелодии латиноамериканских композиторов.

• Художественный руководитель Московского ансамбля пластической драмы Гедрюс Мацкявичус, 1987
• РИА Новости
• © Игорь Бойко

Действие произведения разворачивается в середине XIX века в Калифорнии во времена так называемой золотой лихорадки. Объездчик коней из Чили Хоакин Мурьета находит свою любовь — крестьянку Тересу, с которой они вместе отправляются на Северо-Американский континент в поисках золота.

Его возлюбленная гибнет от рук разбойников, которых в спектакле можно символически трактовать как тёмные стороны жизни, губящие чистую любовь. Мурьета клянётся отомстить убийцам и сам становится разбойником. После этого пластическая драма превращается в пластическую трагедию: главный герой погибает.

Спектакль вдохновил одного из учеников Мацкявичюса — Владимира Ананьева — на создание ремейка, который получил название «Легенда о Хоакине» (Ананьев одним из первых исполнил роль Хоакина в постановке Мацкявичюса, сегодня он обучает актёров «Театриума на Серпуховке» пластике). Сорежиссёрами «Легенды о Хоакине» выступили Анатолий Бочаров и Сергей Лобанков.

«Звезду и смерть Хоакина Мурьеты» после Гедрюса Мацкявичюса ставили несколько раз и никогда не отклонялись от первоисточника, но Ананьев привнёс в спектакль некоторые изменения. Так, если главной идеей оригинальной постановки были протест и борьба за свободу, а любовь маячила на фоне, у Ананьева всё вышло наоборот: он выдвинул на передний план лирическую тему отношений Хоакина и Тересы. По мнению режиссёра, в таком виде спектакль будет лучше понят современным зрителем.

«Я сделал реконструкцию, чтобы приблизить молодых к этой теме», — сказал режиссёр. Костюмы и декорации также стали более современными.

По словам сына Гедрюса Мацкявичюса, известного телеведущего Эрнеста Мацкявичюса, сегодня эта постановка особенно актуальна.

«Она об очень важных и актуальных сегодня для нас вещах: о праве на любовь, на любовь к своей жене, семье, стране, к своим традициям. О собственном достоинстве, о борьбе за право остаться собой», — рассказал Мацкявичюс в интервью телеканалу «Культура».

Премьерный показ спектакля состоялся в мае на сцене Курчатовского дома культуры, которому в этом году исполнилось 70 лет. Всего спектакль демонстрировался зрителям четыре раза. Чтобы ставить его на регулярной основе, нужен постоянный состав актёров и, конечно, помещение.

«Пока не будет понятно, где мы можем играть, репетиций не будет», — сказал Ананьев.

Ожидается, что в следующий раз спектакль представят зрителям в 2020 году, когда будет отмечаться 75-летие со дня рождения Гедрюса Мацкявичюса.

Сам Ананьев полон решимости и дальше развивать жанр пластической драмы, привнося в него вокал и сценическую речь. Режиссёр считает, что эта постановка стала своеобразной проверкой, которая показала, что жанр пластической драмы готов к дальнейшим метаморфозам.

«Образы читаемы, воспринимаемы», — полагает он.