«Мне интересно говорить о серьёзном лёгким языком»: Соня Карпунина — о преимуществах жанра комедии и фильме «Хочу замуж»

— В марте состоялась премьера вашего нового фильма «Хочу замуж», который теперь появился в сети. С какими чувствами вы ждали выхода картины?

— Торжественной премьеры у нас не было в связи с политическими событиями, но до этого, конечно, я очень ждала. Мне было важно, чтобы многие мои друзья и знакомые из киноиндустрии посмотрели фильм. Те, кто видел его в студии (или я кому-то из знакомых показывала дома), очень хорошо встретили, поэтому мне казалось, что и большинству гостей на премьере понравится. Я ждала этого момента, но он не случился.

— А за зрительской реакцией вы следите?

— Было много отзывов, когда фильм пошёл в прокат, особенно в первые две недели. Люди много писали в соцсетях, в Direct. Причём сообщения часто начинались со слов: «Я вообще никогда не пишу режиссёру, но вам захотелось». И дальше шли какие-то эмоции. 

Один молодой человек допытывался, откуда я всё знала про него, потому что история главного героя — это всё абсолютно из его жизни. Женщина писала, что фильм смешной, но она весь прорыдала, потому что узнала в главной героине себя. Она десять лет назад сделала другой выбор, ошиблась...

Фильм зацепил людей с точки зрения эмоциональных переживаний. Кто-то писал, что понравилась атмосфера, музыка, актёры, шутки. А кого-то зацепила история. Это было приятно.

Очень важно всё-таки смотреть кино в кинотеатре. Даже когда я дома смотрю какие-то серьёзные фильмы, всё равно отвлекаюсь: то смс пришло, то пошла чай налить, то вообще не успела досмотреть, позвонили... Так, во-первых, сам просмотр получается рваный — ты отвлекаешься, выпадаешь из атмосферы. А во-вторых, когда большой зал, тем более если идёт комедия... Драма — там ты и один дома можешь посидеть, попереживать, а тут возникает общее чувство: один человек начал смеяться, тут же остальной зал подхватывает, и всё время идёт эта синергия.

Всегда есть ожидание, тем более первого показа. Ты проверяешь, сработают шутки или нет, будут ли люди смеяться там, где ты это планировал. Причём, бывает, зрители очень неожиданно начинают смеяться в каком-то месте, которое тебе вообще не казалось смешным. И ты думаешь: «А, ну хорошо, значит, смешно».

• © Фото из личного архива Сони Карпуниной

— Действительно смешные комедии удаются далеко не всем. Вам этот жанр близок как автору и как зрителю? И вообще, насколько большую роль играет юмор в вашей жизни?

— Как зритель я больше люблю драму и детективные истории, триллеры. Я и как режиссёр пробовала такой жанр, просто сейчас как-то больше получалось работать в комедийном. Но я ничего для этого не делала специально, не ставила себе задачу написать комедию. Просто писала историю, она получалась комедийной — с шутками, с забавными ситуациями. Правда, первый вариант «Хочу замуж» был более лирическим, но потом, когда мы дорабатывали его с продюсерами, стало понятно, что нужно двигаться в сторону романтической комедии.

Сама я люблю пошутить и людей с чувством юмора люблю. И мне кажется, что юмор — неотъемлемая часть жизни, а также удачная форма разговора со зрителем. Люди идут на развлекательное кино, так что комедию достаточно легко продать. На драму люди в кинотеатры, мне кажется, идут менее охотно. А здесь получается, что ты продаёшь комедию, а внутри неё лежит драматическая история. Мне как раз интересно говорить о серьёзном лёгким языком.

Чистая драма — интересный жанр, но, мне кажется, зрителю тяжело, когда её слишком много. Я могу посмотреть драму, но если она хорошая, то, естественно, сильно в тебя проникает, так что смотреть надо дозированно. Иначе в жизни становится очень много драмы, а хотелось бы больше комедии.

— Вы упомянули интересную реакцию зрительницы, которая прорыдала весь фильм. Вы планировали донести до аудитории какую-то мысль, побудить её к чему-то?

— Изначально у меня не было такой задачи, но потом продюсер Алёна Кремер как раз сказала, что нам нужно до женщин донести: счастье не в замужестве, выходить замуж нужно по любви, а не потому, что кто-то этого ждёт — общество, родители или собственный внутренний голос какие-то установки даёт. Прямым текстом в фильме об этом не говорится, но, мне кажется, это следует из самой истории.

— Вы пытались запустить «Хочу замуж» четыре года. Вообще, как по-вашему, в среднем в кино это много?

— Для меня это было долго, я хотела скорее снять, не терпелось. Но сейчас я понимаю, что всё это время было потрачено на работу над сценарием, над осмыслением истории и пошло на пользу. Но в целом по-разному бывает. Иногда фильм быстро, легко запускается, снимается и выходит. А бывает, действительно, каждый раз что-то срывается, до съёмок фильм не доходит. Иногда снимается, а потом по каким-то причинам не доходит до экрана либо до постпродакшена. Поэтому, мне кажется, здесь нет правил. Обычно принято, что, когда сценарий уже есть, нашли продюсеров, финансирование — всё, фильм должен запуститься. Но порой появляются какие-то миллионы «но».

• © Фото из личного архива Сони Карпуниной

— С чем связана такая задержка в вашем случае?

— Первый год у нас всё было абсолютно другое, даже сценарий. Остались основные персонажи, ситуация с телефоном, с тем, что жених и жена ревнуют, словом, завязка та же. Остальное сильно видоизменилось. Был другой каст и вообще вся съёмочная группа — из первого запуска остались только я и второй режиссёр. Такое бывает, когда проект не складывается, — всё время шло какое-то сопротивление. Видимо, ещё была не судьба. Хотя, по сути дела, проект заморозили за неделю до съёмок. Их начало ещё всё время сдвигалось... И потом в какой-то момент стало понятно, что лучше сейчас ничего вообще не снимать.

На следующий год всё поменялось: продакшен, оператор, художник. И потом у нас всё упёрлось в кастинг. Тогда проект назывался «Идеальная пара». Мы попробовали Кристину с Милошем и поняли, что, да, вот это абсолютно точно идеальная пара. Все захотели смотреть на их романтическую историю, но Милош снимался в «Отеле «Белград», когда мы могли запускаться. Соответственно, мы могли снимать только после, но было уже холодно. Перенесли ещё на год — и начался коронавирус. Вместо экспедиции в Калининград мы все ушли на карантин.

— К слову о касте. Вам удалось собрать очень яркий звёздный актёрский состав. Как проходил отбор? Не было ли конфликта расписаний?

— С расписанием было очень сложно. Все были сильно заняты, нам приходилось подстраиваться. Только Милош был более или менее свободен, потому что он специально выделил под нас определённое время. Но у него был жёсткий дедлайн, и мы не могли сдвинуть съёмки, если что-то не получалось. У Кристины был бесконечный театр в этот период, она из Калининграда всё время летала в Москву. Иногда мы несколько дней простаивали, ожидая её возвращения. У Марины Александровой тоже параллельно шёл в Питере какой-то большой проект, а Гилёв вообще снимался в Казахстане, откуда были рейсы два раза в неделю. Ауг работала, по-моему, где-то в Прибалтике, тоже бесконечно летала, у неё было только два дня в мае. В эти же два дня нужно было подключить Гилёва, потому что у них общая сцена. То есть это было суперсложно логистически.

Потом ещё возникла проблема: уже во время подготовки мы поняли, что не можем снять полёты на парапланах в любой день, нужно дождаться определённого ветра. Причём он то в этой точке, то в другой, а какой он будет, можно понять в ночь перед сменой.

К тому моменту должны быть готовы Милош, Асмус, Александрова — актёры, у которых тяжёлый график. Назначить смену с полётами заранее мы не могли, было очевидно, что их может не быть. В итоге мы очень много комбинировали. Где-то снимали взлёт, где-то в другой день посадку. Сам полёт снимали с дублёрами.

У нас даже какая-то смена отменилась. Мы запланировали локацию на определённую дату в конце экспедиции в Калининграде и за два дня до съёмки узнали, что в этот день будет проливной дождь. Как ты там ни натягивай на ситуацию — невозможно что-то придумать. Бывает, ты должен снять сцену на улице, у тебя дождь, ты уходишь в кафе. А тут вся сцена о том, что они летают на параплане и ни один парапланерист не полетит в дождь. Соответственно, было невозможно что-либо перетасовать, пришлось продлить экспедицию на два дня и какими-то немыслимыми усилиями доставать Александрову. 

• © Кадр из фильма «Хочу замуж»

А каст собирался по-разному. Я всегда понимала: для того чтобы интересные актёры захотели сыграть, нужно предложить им интересные роли. И потом мне многие писали — и зрители, и коллеги, — что очень хорошо прописаны персонажи второго и третьего планов. Я именно поэтому уделяла им много внимания, чтобы хорошим актёрам было интересно это сыграть.

Кристина с Милошем появились на второй год запуска. Мы с ними вместе уже какой-то путь прошли, обсуждали сцены. А дальше… с Мариной Александровой я давно хотела поработать, и тут — идеальная роль для неё. Мне кажется, такой у неё не было, ей тоже было интересно попробовать. Гилёв снимался у Клима Шипенко в «Декабре», и мне как раз Клим сказал попробовать его. И вроде он был такой неочевидный, потому что у него не было до этого комедий, но, когда попробовали, поняли, какая интересная пара у них с Кристиной получается. Ему тоже было интересно попробовать такой жанр. Ауг… Было много проб на маму. Я помню, что я приехала к Юле в «Гоголь-центр», мы пообщались, потом сняли сцену для проб. Когда мы стали какую-то импровизацию делать, подумали, что очень смешно будет, если она скажет: «Ты сколько раз была замужем?» — «Ноль». — «А я сколько раз была?» — «Пять». Придумали это на пробах, и я поняла, что именно она должна сыграть. И Юле было интересно. Причём мы с Юлей тоже были знакомы до, и я хотела с ней поработать. 

— Здорово, что в итоге всё сошлось. В одном интервью вы рассказывали, что в свой фильм «Всё просто» включили сцену из личной жизни. А в «Хочу замуж» есть такие эпизоды?

— Здесь сюжет больше придуманный. Историю из «Всё просто» можно представить как бытовую, а «Хочу замуж» — жанровое кино. Вообразить, что девушка в отместку начинает изображать свадьбу, в общем, можно, но это достаточно экстравагантно. Поэтому эпизоды из жизни… Разве что какие-то фразы, сами драматические ситуации.

У героев Милоша и Кристины есть жизненные прототипы, но они даже не знакомы, это некая фантазия на тему того, какая пара могла бы быть.

— Эти прототипы знают, что вы их характеры брали за основу?

— Нет. Я думаю, что они даже не догадаются. Там нет ситуаций, позаимствованных из жизни. То есть это просто некий характер человека, который я передала через персонажа, но, опять же, как я это вижу.

— У вас уже есть опыт работы в качестве режиссёра, сценариста и актрисы. Какая сторона кинопроизводства вам интереснее, ближе?

— Режиссура — на первом месте. На втором, наверное, сценарии. Хотя сам процесс написания для меня тяжёлый — приходится очень много времени сидеть один на один с компьютером. Как раз поэтому мне больше нравится режиссура: постоянное общение, пробы, выбор натуры, экспедиция — очень насыщенная рабочая жизнь. Когда ты год сидишь и пишешь, немножко начинаешь по этому скучать, хочется какого-то экшена. С другой стороны, ты придумываешь всё то, что потом будешь снимать. Сейчас я уже думаю, где хотела бы провести год. Понятно, что съёмки — это меньше года, но с какими людьми, с какой историей, что я потом буду два месяца монтировать, на что смотреть... Кино — долгоиграющая история, в которой ты будешь жить год, два, а то и больше.

Актёрский опыт у меня очень маленький. Наверное, я бы хотела, чтобы его было больше. Но лет десять назад я ходила на пробы и каждый раз подходила к ним как режиссёр. Понятно, что мне не предлагали выдающиеся проекты, в основном это были обычные фильмы, скажем так. Там всегда есть вопросы к сценарию, к режиссёру, и у меня их было, мне кажется, слишком много. Для актёрской работы нужен режиссёр, за которым я пойду. Вот с Климом мне очень нравится работать, но это получается не так часто.

• © Фото из личного архива Сони Карпуниной

— Вы снимались в своём фильме «Всё просто». Как вам такой опыт? Насколько сложнее работать одновременно и в кадре, и за кадром, чем только за кадром?

— С одной стороны, сложнее. Нужно сначала сыграть сцену, потом посмотреть плейбэк, опять сыграть, опять посмотреть… Больше задач. Пока готовят площадку, ты сидишь на гриме, а должен быть на площадке. Всё растягивается по времени. С другой стороны, проще: не тратишь время на работу с актрисой, ничего не нужно объяснять, убеждать, сразу делаешь так, как видишь. И потом, когда ты сам снимаешься, можно режиссировать сцену изнутри. Часто постановщики, когда играют сами, во время реплик партнёра отключаются от актёрского существования и начинают наблюдать за сценой со стороны как режиссёры. Это даёт очень интересный эффект: как будто персонаж встаёт над ситуацией, словно демиург.

Я бы снималась у себя ещё, но нужна суперслаженная команда, чтобы, кроме режиссуры и актёрства, не отвлекаться на решение административных задач. Всё должно очень чётко работать, тогда можно экспериментировать. Но вообще, конечно, это интересный опыт.

Когда ты играешь и снимаешь, начинаешь режиссировать историю изнутри. Можешь прямо в сцене провоцировать партнёра, что-то придумывать, как-то по-другому говорить, вызывая его на импровизацию.

Так можно, конечно, и с актёрами работать. Просишь одного из них в сцене сделать что-то неожиданное, не по сценарию — второму приходится подстраиваться, импровизировать. Часто получается что-то интересное, живые реакции. Иногда прямо во время съёмки хочешь что-то поправить, но не можешь: комментарии в рацию собьют всю сцену, а потом уже момент упущен. А когда играешь сам, то можешь в моменте вести сцену туда, куда тебе нужно. С одной стороны, опираясь на реакции партнёра, с другой — держа всю историю в голове и понимая, куда бы ты хотел её увести.

— А можете рассказать, над чем сейчас работаете? 

— Я пытаюсь разобраться, куда направить все свои усилия. Вариантов несколько, надо выбрать. Но удивительно, что у меня несколько предложений, так или иначе связанных с беременностью. Наверное, из них я что-то и выберу. 

Сейчас я своими детьми занимаюсь, семьёй. Ну и со сценариями работаю. Мне нужно определиться, на каком из двух сконцентрироваться. Но всё равно, если тебе прислали материал, ты его анализируешь, думаешь, как улучшить. Аналитическая работа уже идёт.

— Работа над фильмом, как и воспитание детей, требует полного погружения в процесс. Как вам удаётся находить баланс между семьёй и работой?

— С большим трудом. Как я сказала, мне прислали несколько сценариев про беременных, и два из них также связаны с карьерой. Видимо, тема злободневная.

Я всё время чувствую свою вину, мне кажется, что я либо мало поработала, либо мало позанималась с детьми. Но так, наверное, всегда будет. Не знаю, посмотрим, какие будут фильмы, какие будут дети лет через 15, насколько много они будут психологу на меня жаловаться.

— В прошлом году вся Россия следила за тем, как первый космический киноэкипаж с вашим мужем в составе летал на МКС. Расскажите, как вы переживали это время и с какими эмоциями его отпускали.

— Тяжело переживала — это, конечно, нетривиальная ситуация. Было очень волнительно, когда они взлетали, хотя казалось, что всё должно пройти нормально. На мой взгляд, в любой подобной ситуации тяжелее всего ждать. Это неизвестность, ты не понимаешь, что происходит в данный момент. Я, честно говоря, тогда улетела на отдых, поняла, что мне нужно на что-то переключиться, чтобы не фокусироваться на этом всём.

Когда они уже на станции находились, было сложно представить, что там, в металлической коробке, где-то на орбите туда-сюда по кругу летает Клим. И я очень переживала, когда была посадка. Но в целом всё прошло хорошо. Они были на орбите всего 12 дней, но мне показалось, что прошла вечность, целая жизнь.

— Сами не пробовались на роль, которую в итоге получила Юлия Пересильд?

— У меня, во-первых, шла подготовка, съёмки планировались параллельно. Я Климу говорила, что тоже хочу в космос. Он мне на это сказал: «Забудь». Потом говорит: «У тебя же съёмки фильма, ты что хочешь: в космическом кастинге участвовать или свой фильм снимать?» Я говорю: «Я фильм хочу снимать», а он: «Ну и всё, о чём разговор».