Весёлые шутки про убийство

Со времён Ромула, который основал Рим и убил своего брата и соправителя Рема, насильственная смерть входит в профессиональные риски правителя. Моряк рискует утонуть, гроссмейстер — сойти с ума, глава государства — стать жертвой покушения.

Экстраординарные меры охраны первого лица, особенно в последнее время, — это как раз прискорбный урок, вынесенный из опыта былых первых лиц. Авиационные правила написаны кровью, наставления для лейб-гвардии — тоже.

Но атмосфера, создаваемая ныне вокруг президента США Трампа, представляется беспрецедентной — даже с учётом и древней традиции вообще, и специфической американской традиции (убитые на посту президенты Линкольн, Гарфилд, Мак-Кинли, Кеннеди) в частности.

Прежде к цареубийству относились серьёзно. Убить правителя — это не в баню сходить. Поэтому о террористических планах (или всего лишь пожеланиях, или симпатиях) публично старались не говорить. Тайная полиция тоже недаром свой хлеб ела. Опять же при серьёзном отношении к цареубийству действует принцип «Тираноборец сказал — тираноборец сделал». Если бы Гармодий и Аристогитон лишь беспрерывно шутили на скользкую тему, вряд ли они бы стали древними героями.

Тогда как ныне весёлые шутки про убийство Трампа сделались модными среди либеральной западной богемы. Журналисты гламурных изданий, кинорежиссёры-нонкомформисты, просто граждане, которые за всё хорошее, уже совершенно не стесняясь и не опасаясь, призывают в социальной сети Twitter к убийству Трампа. Потом они объясняют, что просто добродушно пошутили. Или даже не объясняют.

Тут действительно странная штука именно с Twitter. Строго говоря, публичный призыв к убийству влечёт (или должен влечь) за собой весьма неприятные юридические последствия. Без последствий — это когда другу за бутылкой или жене в постели на ухо. Если же призыв растиражирован с помощью технических средств, это уже прямой состав. Причём неважно, какие это средства, хоть Twitter, хоть бумажное издание, хоть телеканал. Призыв к убийству есть призыв к убийству.

Но люди необъяснимым образом полагают, что в Twitter — можно. Собственно, и у нас люди, порой весьма важные, тоже почему-то считают, что слова именно в Twitter последствий не имеют. На чём основана эта вера — непонятно.

Другая странность — это эволюция норм политкорректности. Правила современного птичьего языка твёрдо предписывают, что употребить слово «негр» (а не «афроамериканец») есть грех, незамолимый ни в сем веке, ни в будущем. При этом прямой призыв к убийству за грех вообще не считается. Могий вместить да вместит.

Возможно, регулярно воспроизводимые смешные — и при том ненаказуемые — шутки о том, как было бы хорошо убить президента США (на той же линии и сюжет CNN, показанный аккурат к инаугурации Трампа о том, что будет, если его на этой церемонии убьют), исполняют важную роль. Они способствуют привыканию и приучению к мысли о том, что в убийстве первого лица нет ничего ни страшного, ни запретного. Наняли по ошибке ночного сторожа, который повёл себя неправильно, ну так убьём его — всего и делов-то. Банализация цареубийства.

С одной стороны, если эта догадка верна, вполне изящный способ перековки общественного мнения. С другой — такая банализация есть полный разрыв с доселе господствовавшими взглядами на убийство правителя, причём со всеми взглядами.

Консервативный взгляд восходил к учению о правителе как отце нации, соответственно, наложивший руки на монарха рассматривался как отцеубийца, то есть самый страшный преступник.

Тираноборческий взгляд состоял в том, что убийство тирана есть не только право, но и обязанность сознательного гражданина. Французские революционеры любили примерять античные тоги и надсадно поминать Брута и Кассия — убийц Цезаря, потом это дело во времена Александра I полюбила русская дворянская молодёжь:

«Сюда идите, римляне! По локти

 В его крови свои омоем руки

 И, обратив мечи, пойдём на площадь,

 Кровавыми мечами потрясая,

 Пусть все кричат: «Свобода, мир и воля!»

Но нынешние постмодернистские шутки в Twitter никак не вяжутся не только с учением об отце отечества. С хрестоматийными образами древних героев они тоже не вяжутся. Ищущая либеральная мысль изобрела нечто новое — кровожаждущий постмодернизм.

В былые времена даже отъявленные террористы не проявляли — применительно к президенту США — такой кровожадности. В сентябре 1881 г., то есть полгода спустя после убийства Александра II, Исполнительный комитет «Народной воли» обратился к американскому народу. В обращении говорилось: «Выражая американскому народу глубокое соболезнование по случаю смерти президента Джеймса Авраама Гарфильда, Исполнительный комитет считает долгом заявить от имени русских революционеров свой протест против насильственных действий. В стране, где свобода личности даёт возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей — в такой стране политическое убийство как средство борьбы есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своею задачею».

То ли с тех пор в США не стало свободы личности, то ли у народовольцев не было Twitter.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.