Pussy Riot, возможно, и не спровоцировали в России дискуссию о феминизме и радикальном искусстве, зато открытое письмо одной из участниц коллектива Надежды Толоконниковой стало причиной широкомасштабного расследования нарушений прав человека в российских тюрьмах, сообщает The Economist.
The Economist: Письмо Толоконниковой «всколыхнуло болото»
Российские власти не смогли оставить без внимания открытое письмо участницы Pussy Riot Надежды Толоконниковой. Как сообщает The Economist, оно вызвало масштабную проверку соблюдения трудового законодательства и расследование нарушений прав человека в российских тюрьмах.
HECTOR MATA / AFP
Колонии в российской республике Мордовия, в одной из которых отбывает двухлетний срок Надежда Толоконникова, своим расположением (500 км на юго-восток от Москвы), архитектурой и внутренней структурой напоминают пресловутый «архипелаг ГУЛАГ». В России традиционно считалось, что отбывание сроков в колонии, расположенных на удалении от крупных городов, являлось своего рода ссылкой.
В отличие от американских тюрем закрытого типа, в российских колониях заключенные живут в бараках в открытых лагерях. При Сталине тюремный труд использовался в целях скорейшей индустриализации страны, впрочем, даже советскому вождю пришлось признать неэффективность труда заключенных.
The Economist приводит следующие цифры: сегодня около 43% мужчин и 60% женщин- заключенных работают большую часть времени или вообще все время. Член президентского Совета по права человека Илья Шаблинский посетил колонию, где отбывает наказание Толоконникова. По его свидетельству, женщины-заключенные работают по 14 часов в день с одним лишь выходным в месяц, а условия труда приближаются к рабским.
Также, судя по письму Толоконниковой, как и в советские времена, тюремные власти продолжают полагаться на систему, в которой одни заключенные поддерживают порядок и наводят страх на других. Несмотря на тюремную реформу, которую проводил в 2009 году Дмитрий Медведев, тюрьмы по-прежнему делятся на «красные» (где заправляет администрация) и «черные» (управляемые заключенными), утверждает The Economist.
Юрист Светлана Бахмина, которая провела три года в той же колонии, что и Толоконникова, вспоминает, что в первый же день администрация поместила ее в одиночную камеру на 10 дней. Они хотели «поставить меня на место, показать, кто тут хозяин», утверждает Светлана Бахмина.
Информация об условиях содержания в тюрьме редко достигает ушей российской общественности, утверждает The Economist. По словам Анны Каретниковой, члена Общественной наблюдательной комиссии по осуществлению общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания, письмо Толоконниковой нарушило табу и «всколыхнуло болото».
«По крайней мере, формально государство было вынуждено ответить. Тюремные чиновники объявили, что повысят заработную плату заключенным и сократят рабочие часы. Более глубокие изменения потребуют реформирования полиции и судов, что вряд ли произойдет в ближайшем будущем», - пишет в заключение статьи издание The Economist.
В нашем паблике в VK самые свежие статьи и сюжеты зарубежных СМИ
Сегодня в СМИ
