«Культуре нужны иммунитеты»: директор Эрмитажа о взаимодействии музеев и закона, клипе Бейонсе в Лувре и котах

— Какие наиболее острые вопросы, стоящие перед музейщиками всего мира, вы обсуждали на Санкт-Петербургском международном культурном форуме?

— Вопросов много, и мы обсуждали действительно самые острые из них.

Один был посвящен итальянской музейной реформе... Итальянцы несколько лет назад решили провести реформу, усилить автономию музеев. Кстати, спрашивали совета у нас, потому что у нас автономия музеев достаточно сильная. И вот сейчас мы собрались обсудить, всё ли получается. Что-то получилось, что-то нет... Было очень интересно. Первый раз итальянцы подвели такой итог. И подвели его здесь, у нас.

С этим связана очень важная проблема — музеи и закон. Дело в том, что культуре нужны определённые иммунитеты, чтобы существовали исключения из законов. Например, когда проходят выездные выставки, они должны быть защищены от любых судебных исков, какими бы справедливыми они ни были. Нужно иметь гарантию, что выставка вернётся обратно. Даже если кто-то потребует её арестовать, потому что ваше государство кому-то что-то должно или кто-то считает, что это принадлежит ему. Если есть выставка — должен быть иммунитет. Без этого выставки не поедут.

Существует очень много запрещающих законов. То, что запрещено на улице, допустимо в музее. В той же России изображение обнажённого тела в музее — это нормально, а на улице — не совсем. В других странах по-другому.

Много подобных вещей мы постоянно здесь обсуждаем. У нас проходит и культурный форум, и юридический: одновременно идёт целый ряд процедур по внесению дополнений и изменений в наши отечественные законы, которые облегчают таможенные проблемы для музеев.

У нас была ещё одна очень интересная и важная тема — создание центров больших мировых музеев в других странах или в различных регионах своих стран. Это Лувр в Абу-Даби, Эрмитаж в Амстердаме, Эрмитаж в Казани, Центр Помпиду в Шанхае, Русский музей в Малаге... Всё это результат глобализации, глобального развития...

• Reuters
• © Henry Romero

— К вопросу о защите выставок. До сих пор нет решения по скифскому золоту — коллекция остаётся в Нидерландах. Ваше мнение по этому поводу категорично: она должна вернуться в Крым.

— Это очень важный вопрос. Но пока вы будете говорить «скифское золото», решения не будет. Нет там никакого скифского золота! Большая часть коллекции, которая была представлена на выставке в Амстердаме, принадлежала музеям  Киева и туда же вернулась.

Там же (в Нидерландах. — RT) находятся вещи из крымских музеев, которые в крымской земле найдены, крымским музеям принадлежат и являются их символами... Эти вещи важны для самосознания крымских городов. Вот змееногая богиня из Керчи — это великий символ для Керчи. Для Киева это вообще ничто.

Музей — это не склад, где лежат вещи, «сегодня они здесь, завтра они там». Музей — это организм. И все вещи, которые в нём находятся, и должны там быть... Музейные коллекции не должны делиться, не должны никуда передаваться.

Вещи из крымских музеев должны вернуться в Крым. Потому что по справедливости они должны принадлежать полуострову. Хотя они, допустим, входили в музейный фонд Украины, а сейчас входят в музейный фонд России. Музеи — это единицы, которые нужно охранять, и от законов, в частности, тоже. Потому что не будь общего закона о музейном фонде Украины, эти вещи давно бы вернулись в музей.

— Произведения искусства нередко становятся объектами нападения со стороны посетителей. Буквально полгода назад вандал повредил картину Репина «Иван Грозный и сын его Иван». Усилил ли Эрмитаж меры безопасности после этого инцидента?

— Мы всё время находимся на передовой линии борьбы с вандализмом, всё время принимаем меры. Но крайняя мера — закрыть музей и никого не пускать.

Музей — это всегда риск. Мы всё время находимся в ситуации риска. Что угодно может произойти, но мы всё равно должны показывать свои экспонаты.

Нужно закрывать картины стеклом. У нас большая часть картин закрыта стеклом. Мы отлично понимаем, что стекло, даже не бликующее, помещает картину в клетку. Нет уже того общения со зрителем. Когда у нас на каждом углу стоят охранники, это тоже мешает людям смотреть. Но на все эти меры мы идём, отлично понимая, что существует риск и мы должны постоянно быть наготове.

• © OLGA MALTSEVA / AFP

Чтобы этого не случалось, с одной стороны, надо экспонаты охранять, но с другой — приучать, воспитывать людей. Люди должны понимать, что существуют священные места.

Музей — как храм. Это даже больше чем храм. Там нужно ходить на цыпочках. Нельзя даже подумать о том, чтобы... Картину нельзя убивать. Вот как нужно воспитывать людей.

Когда-то в Советском Союзе (да и в России тоже) было ощущение: да, многое из того, что позволено, в музее делать нельзя. В музей надо двигаться осторожно, надо специально одеваться.

Вот вопрос: можно ходить по музею в шортах или нет? Глупо это запрещать, хотя в церкви запрещено ходить в шортах. Но человек должен сам понимать, что в шортах в музей не ходят. Музей — это храм. В музее находятся величайшие произведения искусства, которые в сто тысяч раз важнее тебя самого и каждого из нас. И к ним надо относиться с почтением.

Мы стараемся воспитывать это в людях. Иногда очень строго. Но не только наказания должны присутствовать. Просто люди должны сами это понимать. А если не понимают, может, и пускать их в музей не стоит.

— Известны случаи, когда в музеях на фоне экспонатов ставили спектакли. Не так давно американские исполнители Jay-Z и Бейонсе сняли клип в Лувре. Возможно ли подобное в стенах Эрмитажа?

— Невозможно. Мы считаем, что в данном случае экспонаты оказались рекламой для исполнителей. Да, они (музыканты. — RT) немножко добавили рекламы Лувру. Но шедевры Лувра не нуждаются в рекламе! А вот когда в залах Эрмитажа проходят музыкальные вечера, это правильно. Тогда наши экспонаты гармонируют с музыкой, музыка хорошо воспринимается.

Мы проводим много разных музыкальных событий в эрмитажных залах. Но все они должны соответствовать музею.

Каждый музей сам решает такие вопросы. Вот Лувр решил, что это нормально. А мы бы у себя так не сделали. Мы делаем по-другому.

• © Кадр: видео YouTube

— Недавно Эрмитаж открыл в одном из торговых центров Санкт-Петербурга выставку-инсталляцию...

— Это пример того, что мы делаем. Мы в большой галерее сделали маленькую копию здания Главного штаба и рассказали людям, что там можно увидеть.

Люди не очень представляют, что здесь можно увидеть. А в магазины ходят все. Вот мы и привнесли в магазин частичку культуры. Они видят там изумительные картины (не подлинные — копии шедевров), понимают, что, оказывается, можно вот так же, как по магазину, пройти по музею. И тогда они придут в музей и почувствуют, что разница между впечатлениями от шопинга и музея существует, и здесь они совсем другие...

— Вы не раз говорили, что Эрмитаж готов оказывать помощь в восстановлении сирийских ценностей и сирийских музеев. И вы ждёте на стажировку мастеров и специалистов со всего мира, которые затем будут работать в Сирии.

— Мы готовы принимать вещи на реставрацию. Но пока не будем: это всё очень деликатно. Будем учить реставраторов.

Дело в том, что сейчас всё очень сильно застопорилось по политическим причинам. Для Сирии нужна международная кампания, которую должна возглавить ЮНЕСКО. Если все будут что-то восстанавливать по кусочкам, ничего хорошего не получится. Или получится слишком мало...

Одни туда не поедут, пока там «такой режим», «сякой режим». Другие поедут сами. Необходимо объединить усилия. И Эрмитаж старается это делать.

Вокруг Сирии и в культурной среде возникает слишком много политических коллизий. Вот для этого и существует форум. Он должен показать, что культура стоит над политикой, над всякими политическими противоречиями. Когда речь идёт о культуре, о многом надо забыть. Мы стараемся это делать. Здесь собрались люди, которые на политическом уровне не слишком дружат друг с другом. А здесь — культура, здесь можно быть вместе.

• © Владимир Вяткин / РИА Новости

— Если бы у вас была возможность из любого музея мира любое произведение искусства навсегда переместить в Эрмитаж, что бы это было?

— Вы знаете, ничего не надо. Есть вещи, которые мы хотели бы купить, добавить. Вот, например, то, что мы покупаем из современного искусства. У нас есть прекрасные добавления...

В Эрмитаже это «Чёрный квадрат» Малевича... У нас есть замечательные произведения Фаберже, которые были нам подарены к 250-летию президентом... Совсем недавно нам подарили фельдмаршальский жезл, сделанный для императора Александра Второго. То есть у нас есть вещи, которые не просто так появились в Эрмитаже. Мы достаточно много работали, чтобы их получить.

Но в принципе, из других музеев ничего не надо. Это то, о чём я говорил и постоянно говорю. Музей — это организм. И всё, что в него попало, должно в нём оставаться.

Вот в Америке считают, что можно продавать экспонаты из музеев. Но это плохо, очень плохо! Из музеев ничего нельзя продавать, потому что это не склад. Всё это — живой организм. Если что-то отрезать, будет плохо для всего организма. Поэтому нам ничего не надо. Если что, мы всё купим на рынке. Нам хорошо бы освоить то, что есть. У нас, слава богу, изумительная коллекция. Мы — лучший музей в мире. Это без вопросов.

• A cat rests in the basement of the State Hermitage Museum in St. Petersburg. The Hermitage's cats guard the museum's artworks from mice.
• © OLGA MALTSEVA / AFP

— Живёт ли у вас дома эрмитажный кот?

— Нет. У нас когда-то давно был кот, он умер, и никакого другого кота мы не брали.

В Эрмитаже живут коты, но я не большой любитель котов. Просто я считаю, что вся эта история с котами очень человечная. Она не столько важна для котов, сколько для людей. Люди должны вспоминать, что есть живые существа, о которых нужно помнить.

Появились эрмитажные коты в тот момент, когда люди начали выбрасывать на улицу домашних животных, — в период перестройки. Когда всем голодно, в первую очередь избавляются от домашних животных.

Их подбирали на улице наши сотрудники, приносили, спасали. Это целое воспитательное мероприятие. Оно действует. Людям действительно нравится. И взрослые, и дети потом начинают ощущать свою близость к музею благодаря этим котам.

Полную версию интервью смотрите на RTД.