Визитная карточка Франции

«И вкруг него огромный Божий храм казался печью раскаленной…» — говорится в готической балладе Жуковского. А «он» — тот, кто не к ночи будь помянут. Зрелище горящего собора Парижской Богоматери было страшным, и этот страх испытали все люди западной культуры, на время забывшие все свои разногласия.

Также по теме

Нотр-Дам-де-Пари после разрушительного пожара — видео из собора

Пожарным удалось спасти каркас и часть реликвий собора Парижской Богоматери, однако шпиль, крыша и все деревянные элементы были...

Но чёрная ночь сменилась утром, и выяснилось, что не всё так ужасно. Нотр-Дам пострадал, но выстоял. Средневековые соборы вообще фантастически прочны. Как будто они творение рук не человеческих, но Божиих. В Германии в 1945 году — типичная картина городского центра: кучи щебня на месте зданий и средь щебёнки высится израненный, но устоявший собор, против которого даже бомбы оказались бессильны. Тем более пожар.

Были спасены реликвии, остались целы стены — и это главное, остальное возродится. Бывший министр культуры и образования Жак Ланг вообще оптимистичен: «Я слышал вчера, что понадобится десяток лет. Это шутка! Нужно дать себе короткий срок, как мы делали в прошлом для исключительных объектов. Нужно сделать то же самое и здесь: дать себе не 10—15 лет, а три года». Три не три, но, возможно, даже многие старые люди ещё успеют увидеть возрождённый собор. У Бога чудес много.

Дополнительным — хотя и горьким — утешением может служить то, что «позолота вся сотрётся, свиная кожа остаётся». Большая часть утраченного принадлежит к середине XIX века, в том числе шпиль и знаменитые химеры, являющиеся творением креативного художника-реставратора Виоле Ле Дюка. Так что упрекать будущий восстановленный собор в том, что он станет новоделом, не вполне корректно. Новодел явился ещё в 1864 году, когда были завершены труды по реставрации.

Самый же тяжкий урон был нанесён собору во время французской революции. Тогда был уничтожен шпиль и разбиты стоявшие на фронтоне статуи царей и пророков израильских (санкюлоты приняли их за старинных французских королей), а согласно указу от 10 ноября 1793 года разгромленный собор стал храмом Разума, и на алтаре являлась театральная актриса (древняя предшественница FEMEN и Pussy Riot), изображавшая богиню Разума.

Впрочем, несправедливо считать вандалами одних санкюлотов. Действительно, в их действиях было нарочитое глумление, но и до революции, и после — как при Наполеоне, так и при Реставрации — памятники старины не ставились ни в грош. Решение о сносе Бастилии (как-никак крепость XIV века) принял первый министр короля Неккер в 1784 году, а монастырь Святой Женевьевы (XII век) был упразднён при якобинцах, но снесён при Бонапарте.

Тогдашним урбанистам (не только французским) был свойственен сугубо утилитарный подход, и «священные камни Европы» для них ничего не стоили. Сегодня старые камни — завтра новые и гораздо лучшие. Так и собор Парижской Богоматери собирались сносить сперва при великом императоре, а затем при христианнейшем короле Людовике XVIII.

Спасла только нехватка денег (снос вручную такого огромного здания — дело нешуточное). А до этого господствовал подход «чего её жалеть, она же была старая». Ценность старины стали осознавать только при романтизме.

Допожарный собор воплотил идеологию французского патриотизма. При весьма относительной религиозности большинства французов Нотр-Дам сделался местом гражданского культа — ключевые события французской истории XIX—XX веков отмечались именно там, хотя практикующих католиков среди участников этих событий было не сказать чтобы много. Но нация — это святое.

Также по теме

Макрон заявил о планах реконструировать Нотр-Дам за пять лет

Президент Франции Эммануэль Макрон заявил о намерении реконструировать собор Парижской Богоматери в течение пяти лет.

Плюс к тому огромная индустрия Нотр-Дама. Собор как визитная карточка Парижа и даже всей Франции. Туристы со всего мира, выстраивающиеся в длиннейшие очереди, чтобы пройти в храм, а также на башни и отметиться с химерами Ле Дюка. Могучая сувенирная промышленность, окрестные заведения «У звонаря», «У Эсмеральды» — нет разве что заведения «У козочки».

Строгие ревнители благочестия, возможно, назовут индустрию Нотр-Дама профанацией, иные и к собору как месту отправления гражданского культа отнесутся скептически, но в смысле восстановления Нотр-Дама всё это будет играть только на руку. Индустрия не может осиротеть, гражданский культ тоже подобает отправлять на прежнем, наикозырнейшем месте, а не в расположенной на относительных задворках церкви Сен-Сюльпис, куда сейчас перенесены богослужения.

При таких показаниях неудивительно, что богачи широко жертвуют несметные деньги на восстановление. Франция не может без визитной карточки. Будет это чистая копия допожарного собора или явится новый Виоле Ле Дюк с новыми задумками (восстановление средневекового облика Нотр-Дама маловероятно), мы не знаем, но можно с уверенностью сказать, что реставрация будет быстрой.

И очень скоро парижане и гости столицы будут удовлетворённо отмечать: «По моему сужденью, пожар способствовал ей много к украшенью».

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.