Культура страха

Короткая ссылка
София Нарвиц
София Нарвиц
Американский писатель, журналист

Убийство военнослужащей продемонстрировало, насколько остро стоит проблема сексуального насилия в американской армии. И я как жертва изнасилования в вооружённых силах знаю об этом не понаслышке.

Обвинения в систематическом сексуальном насилии в американской армии стали звучать всё чаще, по мере того как после смерти Ванессы Гиллен военнослужащие стали открыто рассказывать о произошедшем с ними. Я и сама стала жертвой насилия. Наконец-то армии уж точно не отвертеться от проверки.

Мне не было и двадцати, когда на моей жизни, как мне тогда казалось, поставили крест.

Также по теме
«Сложилась целая культура»: экс-военнослужащая рассказала о домогательствах и изнасилованиях в ВВС США
В эфире RT бывшая американская военнослужащая Триста рассказала о систематических приставаниях, домогательствах и изнасилованиях в ВВС...

Едва я прошла курс общей военной подготовки и приступила к изучению военной специальности на базе Форт Мид, как стала жертвой изнасилования. Надо мной надругался один из курсантов. Это произошло в гостинице за пределами части, куда мы большой компанией выбирались на выходных, чтобы отдохнуть от четырёх стен казармы.

В одну из таких ночей я была одна в номере. Я взяла с собой игровую приставку, и уикенд обещал быть тихим и спокойным. Мои сослуживцы развлекались снаружи и по номерам, и в какой-то момент я решила ненадолго показаться.

Я открыла дверь, и это была моя самая большая в жизни ошибка. Зачем я вообще открыла эту долбаную дверь?! Весь смысл был в том, чтобы остаться наедине с собой и играть в приставку. Надо было придерживаться плана.

Воздержусь от ярких подробностей и скажу только то, что в ту ночь я подверглась насилию, жестокому и болезненному, которое повергло меня в страх и стыд и вылилось в более чем годовую госпитализацию в военном медицинском центре им. Уолтера Рида, где я много раз пыталась покончить с собой.

В результате одной из таких попыток я оказалась в реанимации после того, как проглотила целую упаковку антипсихотического препарата «Зипрекс». А на правом запястье у меня остались шрамы от попыток порезать вены. Я никогда не забуду, как брызнула первая струя крови. Напор был настолько сильный, что кровь в буквальном смысле ударила в потолок.

Сейчас мне 31 год, и дела у меня куда лучше, но мне до сих пор не даёт покоя мысль о том, что мой насильник гуляет на свободе. Я виню в этом себя, как, пожалуй, и должна. Однако вина армии тут тоже есть. Оглядываясь назад, я понимаю, что именно культура страха заставила меня молчать.

Автором статьи значится София, и по документам меня зовут именно так, однако раньше я носила другое имя. Я — трансгендер, и я осознала это ещё в юности, задолго до изнасилования. Тем не менее до середины третьего десятка я хранила это в тайне.

Если говорить прямо, во время службы в армии я была мужчиной. И изнасиловал меня другой мужчина.

Закон «Не спрашивай, не говори» ещё не отменили, и, будучи наивной и глупой, я думала, что из-за изнасилования проблемы будут как раз у меня или даже что меня саму в нём обвинят, учитывая то пренебрежение, с которым относились к геям в армии (по крайне мере тогда). Я считала, что с их точки зрения я буду выглядеть как добровольный участник, которому просто стало стыдно из-за произошедшего. А физические травмы, которые мне пришлось превозмогать, — это так, пустяки.

После изнасилования у меня остались синяки и травмы. Из заднего прохода шла кровь, было нестерпимо больно внутри. Даже мочевой пузырь отказал. Это подтверждается моими обращениями за экстренной помощью — как за территорией базы, так и в санчасть. Пытаясь выяснить причину многочисленных проблем, в том числе кровотечения, армейский врач спросил, не занималась ли я анальным сексом. «Нет», — ответила я.

Насильник даже заразил меня ЗППП. К счастью, это оказался всего лишь хламидиоз, который мне удалось вылечить с помощью таблеток. На вопрос врача я ответила, что секса у меня не было. Активно в это дело никто не лез.

Признаки изнасилования были налицо, но до этого никому не было дела. Или они поняли, что произошло, но просто закрыли глаза.

Также по теме
Не по уставу: в США заявили о влиянии сексуальных домогательств в американской армии на её боеспособность
В Счётной палате США обеспокоены проблемой сексуального насилия в рядах американских вооружённых сил. Жертвами домогательств и...

По правде говоря, мне вообще не стоило идти в армию. Не уверена, можно ли вообще считать меня полноценным солдатом. Я не окончила полный курс подготовки. Когда мне говорят: «Спасибо за службу», — меня коробит. Мне становится очень стыдно. Не было никакого служения (стране. — RT). Была лишь я — растерянный и сломленный человек, которого изнасиловал кто-то более сильный.

Сам тот факт, что я стала «солдатом», вскрывает основную проблему армии. Офицеры, проводящие набор, охотятся на слабых. В погоне за лучшей статистикой по призывникам они выбирают наиболее слабых. Кого угодно, лишь бы сказали «да». Они пригоняют служить тех, кто даже не имеет на это права. Они выслеживают забитых и заманивают их обещаниями лучшей жизни. Оставить позади неблагополучную семью, поломанную жизнь и необходимость постоянно искать своё место — на это я и клюнула.

Молодёжь отдаёт лучшие годы своей жизни, и некоторые достигают успеха, но многие в конечном счёте ломаются или, как в моём случае, хищники находят самого слабого в стаде и набрасываются на него. За счёт этого в армии укрепляется культура систематического сексуального насилия.

Сказать, что изнасилование было — ничего не сказать. Возможно, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, военные охотно приняли другое моё объяснение. Дело в том, что в детстве я подвергалась сексуальному насилию со стороны отца. Воспоминания об этом таились где-то глубоко внутри меня, однако изнасилование их освежило, и, пока я пыталась пережить недавний на тот момент инцидент, меня захлестнула другая волна, чтобы окончательно отправить меня на дно.

Проблемы с мочевым пузырём, кровотечение, боли, попытки покончить с собой, ПТСР, панические атаки, тревожность — во всём этом винили насилие, которому я подверглась в детстве. Такой версии придерживались военные. Детальных расследований и проверок никто не проводил, и меня комиссовали по медицинским показаниям со всеми льготами и как можно быстрее выпихнули из вооружённых сил.

Кто-то должен был знать, что это не всё, что воспоминания о насилии в детстве не просто обострились из-за стресса во время военной подготовки и что случилось что-то ещё. Думаю, они просто не хотели, чтобы моё имя пополнило статистику. А статистика вселяет ужас.

Согласно отчёту Министерства обороны о сексуальном насилии в ВС 2019 года, число подобных злоупотреблений растёт и за один только 2018 год было сообщено о 7825 случаях. Эти цифры не включают случаи таких людей, как я, или тех, кто решил хранить молчание по другим причинам. Не могу не задаваться вопросом: как много тех, у кого были очевидные признаки изнасилования, но кого вынудили молчать или почувствовать, что их игнорируют.

За недолгое время, проведённое на базе Форт Мид, мне стало известно о других случаях изнасилований. Было даже такое, что женщина изнасиловала пьяного мужчину в туалетной кабинке. Насколько мне известно, этот случай хотя бы расследовали. Но только подумайте о бесчисленном множестве других, которые расследованы не были.

К счастью для меня, моя жизнь наладилась. Проведя большую часть третьего десятка в пучине отчаяния, не сумев получить нормальную психологическую помощь в местном госпитале для ветеранов (это тоже та ещё история), я наконец смогла заставить себя писать и снова заниматься тем, к чему лежит душа.

Спустя несколько лет я стала стойкой, как никогда. Недавно, работая над интересным материалом, я оказалась среди толпы протестующих. В сети я высказываюсь колко и провокационно и спокойно отношусь к закономерным ненавистническим нападкам в свой адрес. Я могу говорить о моём изнасиловании и не впадать при этом в истерику. Никогда прежде я не была столь успешна и довольна собой, как сейчас. Однако путь к восстановлению был непрост: прошли годы борьбы с суицидальными попытками и наклонностями, но я рада, что смогла их преодолеть.

Моя травма перестала быть в моей жизни определяющим фактором, однако проблема в том, сколько лет я потратила на то, чтобы с ней справиться. Военнослужащие подвергаются изнасилованию, а вышестоящее командование ничего с этим не делает — и это проблема. Военнослужащие становятся жертвами насилия и порой убийств, как было с Ванессой Гиллен, — и это проблема.

Сексуальное насилие в американской армии происходит на систематической основе, — и это проблема. Та проблема, на которую миру пора бы уже обратить внимание.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

Ранее на эту тему:
Сегодня в СМИ
  • Лента новостей
  • Картина дня

Данный сайт использует файлы cookies

Подтвердить