Всё это уже было
«К 23 января «команда Навального» готовит новую провокацию. Но всё это уже было в прошлом. И массовые задержания, и отдельный цинизм людей из ФБК*, и кидалово с правовой помощью, уже не говоря про легендарные «десять тысяч евро» и «мы оплатим вам штрафы». Вереница сломанных судеб тянется аж с 2017 года. И каждый раз было примерно одно и то же. Страдали самые простые люди. Берегите себя и своих близких. Не ведитесь на новые провокации». RT публикует отрывки из книги экс-юриста ФБК Виталия Серуканова.
Отрывок из главы «Моя совесть — Алексей Навальный»
Звёздный час кампании приближался. Тогда казалось, это всего лишь первый крупный митинг, большое начало большой кампании. Ощущения, что это станет первым и последним прорывом всей кампании, тогда не было. Волкова заботил только один вопрос — максимальный охват интернета в этот день. Был придуман план с непрерывной прямой трансляцией из регионов. Регионы Дальнего Востока, Сибири должны были дать хоть какую-то картинку, которая бы мотивировала жителей центральной и западной частей России выходить на улицы своих городов, насыщать публикой как известные места митингов, так и создавать их стихийно.
В какой-то момент, совсем незадолго до 26 марта, Волковым натурально овладела какая-то маниакальная страсть и вера в возможный переворот: мол, сначала поднимутся регионы, что станет небывалым явлением и произведёт взрывное впечатление на крупные города в европейской части России. Кем себя тогда представлял Волков, неизвестно, но новым Троцким ему стать не удалось.
26 марта запомнилось разве что огромным количеством задержанных людей в самой Москве. Тех самых людей, кто впервые шёл на митинг, не предполагая, что это вовсе не увеселительное мероприятие «с уточками», как им рассказывали с голубых экранов «Навальный LIVE».
Прямая трансляция была организована из помещения ФБК. Практически весь состав штаба успел на ней побывать: многие оставались «помогать», чтобы банально не идти на Тверскую. Волковская озабоченность идеями скорой революции настораживала многих, кто это смог воочию понаблюдать.
В помещении же ФБК был назначен сбор «группы Алексея Навального», с которой он должен был двинуть на Тверскую. За силовое прикрытие в этой группе отвечали суровые и никому не знакомые дядьки из Саратова «...»
****
День 26 марта 2017 года начался с задержаний. Вернее, они сразу посыпались как из рога изобилия. Правовой штаб, который начал свою работу с девяти утра, был впечатлён. Стало понятно, что сутки будут неимоверно сложными. Линия «ОВД-Инфо» зафиксировала множество задержаний в отдалённых регионах. Люди очень просили помощи, региональные силовики местами зверствовали, относясь к задержанным как к уголовным рецидивистам, очевидно, от неопытности в задержаниях политических активистов. Команда Навального совершенно не позаботилась о возможной защите людей в регионах.
Если в Москве Жданов «осилил» лишь шесть адвокатов, то в регионах была полная беда. Понеслись сообщения о задержаниях, арестах, обысках, помещениях в КПЗ, растерянные родители звонили и спрашивали о своих детях, многие ругались.
Где-то местные активисты просто пропадали, и их не могли найти, потом оказывалось, что они на допросе. Юристы из объединённого штаба как могли помогали всем по телефону, но люди просили прислать им хоть кого-нибудь на защиту, и мало где это удалось сделать. «...» Людям, которых на несогласованные акции зазывал Навальный, в итоге помогали правозащитники, которые его не слишком-то жаловали.
«Их ждут уголовные дела»: новое расследование растрат в ФБК может затронуть соратников Навального
Запомнился звонок одной рассерженной матери из Нижнего Тагила, которая чертыхалась на Навального. Она говорила, что тот подверг её ребёнка опасности, а теперь ребёнок задержан, сидит в отделении по делам несовершеннолетних и не знает, что будет дальше. В характерном говоре этой женщины чувствовалась неподдельная ярость, окажись она рядом в тот момент с Навальным — и последнему стало бы плохо. Случай этой женщины наглядно показывал: в протест включился простой народ, смирный труженик, вернее его дети. Впервые за 100 лет произошла новая попытка втянуть простого человека в жернова политики. Только если 100 лет назад это были взрослые люди, сейчас в большинстве своём рядовыми протеста оказались обыкновенные подростки и вчерашние школьники.
События в Москве развивались молниеносно. Группа с Навальным смогла успешно стартовать из Фонда и благополучно поехала на Тверскую. Многих поразило, что его не попытались задержать раньше или по пути на Тверскую, в метро. Навальный сумел оказаться в сердце той каши, которую он заварил. Каши, которая отнимет у многих свободу, сделает несчастными целые семьи. Но вряд ли он об этом думал, отправляясь в центр Москвы.
Какая-то особенная сосредоточенность его лица говорила о другом: он боится только за себя. Полиция начала задерживать Навального в одном из переулков близ Тверской, видимо, таким образом надеясь сделать всё быстро и без особого резонанса. Вышло наоборот, как у нашей полиции часто и бывает. Автозак с трудом протиснулся на забитый разгорячёнными людьми и припаркованными машинами узкий переулочек. Начались скандирования.
Полиция не церемонилась, засвистели в воздухе дубинки. Люди стали сдвигать машины, чтобы автозак не смог проехать. Местами наблюдались лежащие, борьба, толкания, в итоге Навальный оказался в автозаке, с ним ещё пара неизвестных тогда человек. Ляскин и группа силового прикрытия, помятые, но свободные, двинулись дальше. Так несуразно для Навального и трагично для некоторых присутствовавших, потом получивших уголовные сроки, закончилась его эпопея с 26 марта. Никто не удивился. Так и должно было случиться. В революционных грёзах продолжал летать только один человек — сидящий за трансляцией из офиса ФБК Леонид Волков.
К 17:00 стало понятно, что будет установлен абсолютный рекорд России по административным задержаниям. Людей задерживали повсюду. Человеческие ресурсы правового штаба начали заканчиваться, около 25 правозащитников были уже задействованы по различным ОВД. Все были в жесточайшем напряжении. Фролова и Сергей Шаров-Делоне умудрялись где-то доставать новых защитников. Телефонная линия разрывалась от звонков, а в какой-то момент просто «упала». Очевидно, это была чья-то диверсия. Было жаль ребят из «ОВД-Инфо», они находились на пределе своих сил и хотели помочь буквально каждому. Примерно в это же время Максим Кац начал распространять информацию о своём совместном штабе с «Открытой Россией». Это стало серьёзным поводом для беспокойства со стороны членов Фонда, которых это обстоятельство огорчало больше, чем тысяча задержанных и беда с защитой в регионах.
Отрывок из главы «Холодное лето 17-го»
После 12 июня у волонтёров появилось уже стойкое недоверие к московскому избирательному штабу. К этому дню готовились капитально: с волонтёрами на протяжении целой недели работали, готовя их к «сливу» согласованной площадки 12 июня психологически, заведомо понимая, что скорее всего в итоге будет перенос площадки с согласованного властями проспекта Сахарова на несанкционированную Тверскую. Были укомплектованы три группы: группа безопасности, навигации и раздачи агитационного материала. Всего в процесс было вовлечено около 100 человек, прежде всего активных волонтёров, которые ранее не принимали участия в кампаниях Алексея Навального. Это были активисты новой волны, которые только открыли для себя оппозиционную политику. Именно они в итоге оказались обмануты. Все их усилия, вся подготовка, все проведённые тренинги — всё оказалось зря. Это была такая пыль в глаза, попытка показать какую-то внешнюю работу на фоне глубочайшей стагнации кампании.
Но люди почувствовали фальшь. Многие, не будучи глупцами, были крайне разочарованы и в дальнейшем уже не принимали никакого участия в инициативах кампании. Их, безусловно, можно понять.
До Леонида Волкова доносили мысль, что следовало бы детально продумать тактику ухода с проспекта Сахарова или подготовить людей к срыву акции заранее. Но он полагал, что та достаточно сомнительная история с отказами подрядчиков при довольно несложных технических требованиях должна была подействовать на публику положительно. Прежде всего на ту часть «истинно уверовавших», которая уже не видела никаких политических и мировоззренческих ориентиров, кроме Навального, и совершенно не хотела разбираться в нюансах кампании. Они-то и «съели» историю о неизбежности переноса акции с проспекта Сахарова.
МИД России сообщил об ответных мерах в адрес стран ЕС из-за Навального
У тех же, кто пытался разобраться в проблеме, осталось много вопросов, ответы на которые они так и не получили. В штаб действительно приходили молодые люди, задававшиеся вопросом: неужели оно стоило того, чтобы переносить с Сахарова на Тверскую улицу? Зачем было вписываться в очень сомнительную историю, сорвав гуляния реконструкторам? Этим подходом, кстати, были возмущены не только сами реконструкторы, но и сторонники. Они справедливо полагали, что если мы собираемся строить «прекрасную Россию будущего» и говорим об этом каждый день, то так нельзя поступать с теми, кто готовился к своему фестивалю около года. А мы им, собственно говоря, всё испортили. В общении с молодёжью, приходящей в штаб, руководство кампании требовало придерживаться жёсткой позиции, заключавшейся в том, что не было другого выхода, кроме как перенос.
Общество тогда было стравлено. Люди, которые пришли без политических целей на Тверскую, все те, кто участвовал в этом фестивале реконструкторов, столкнулись с активистами, которые явились для выдвижения своих политических требований. Многие из них делали это в достаточно недружелюбной манере. Это была та самая новая волна сторонников, готовая к более радикальным протестным действиям, в угоду которым и решил поступить Навальный. Но в итоге прогадал.
Внутренняя социология московского штаба показывала, что основной актив сторонников на Тверскую так и не вышел, все оказались дезориентированы. Люди с проспекта Сахарова уходили разочарованные, и мало кто отправлялся оттуда на Тверскую. Они так и не получили своевременного оповещения после принятия решения о переносе вечером 11 июня.
Вся информация передавалась в федеральный штаб.
Волков и Навальный прекрасно знали, какое мнение по поводу переноса сложилось среди сторонников, прежде всего среди умеренных и тех, кто, памятуя протесты 26 марта, не хотел быть задержанным. Сейчас все понимали, что сказка о законности митингов и отсутствии последствий развеялась.
Новое поколение, столкнувшись с объективной реальностью, не хотело более рисковать. Навальный же, принимая стратегическое решение заведомо саботировать проспект Сахарова, не отталкивался от социологии или вразумительных консультаций с людьми, которые работают «на земле». Он полагался на свою интуицию, которая его как политика подводила уже неоднократно, в последний раз это как раз было в марте. Впрочем, следуя своим интересам, Навальный приобрел 26 марта достаточно клиентов, которых можно было теперь сопровождать в ЕСПЧ.
Одним словом, манёвр с переносом был странным. Многие тогда задавались вопросом: чем был обусловлен этот перенос, неужели нельзя было найти компромисс с самими собой? Возможно же было установить более простой экран или поставить более компактную сцену. Сторонники считали, что главное было поговорить и собраться без задержаний, продемонстрировав свою силу, полностью забив проспект Сахарова. Люди, кажется, не понимали, что в них самих в тот момент было гораздо больше уверенности в собственных возможностях, чем у Навального, который видел грустную картину из регионов: падение объёмов агитации, низкий прирост волонтёров и их слабая вовлечённость. Отсюда складывался страх, что на Сахарова не придут даже те радикалы, кто был готов выходить после провала 26 марта.
* Фонд борьбы с коррупцией включён в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента, по решению Министерства юстиции РФ от 09.10.2019.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
