«Создали жуткие условия для жизни»: как поступить, если вашими соседями оказались абсолютные маргиналы

Мысль из песни Земфиры про радикальное решение проблемы невыносимых соседей хотя бы раз в жизни посещала каждого из нас. Шумные вечеринки, ремонт в неположенное время, скандалы за стенкой и другие нарушения правил человеческого общежития решаются, как правило, просто — угрозой вызвать полицию.

Случаются истории пострашнее. Один мой приятель на заре своей карьеры юриста снял комнату в квартире у хозяина и сперва отрапортовал нам: «Мужик тихий, йогой занимается». Через три дня он в ночи бежал почти без вещей: «тихий мужик» пытался зарубить его топором.

В другой раз я сидела в гостях у подруги. Внезапно квартиру заполнил запах гари и дым. Подруга сразу поняла, в какой квартире начался пожар, и помчалась звонить в дверь этажом ниже. Квартира сдаётся, и последний квартирант «был нормальным, пока девушка не ушла». В итоге квартирант уснул, забыв пельмени на плите. Пожар успели ликвидировать, но никто не знает, не повторится ли история. Владелец квартиры живёт не в России и выселять квартиранта не стал: недосуг искать нового.

А что делать, если у вас в подъезде годами живёт маргинал? Ведь именно так мы аттестуем людей, оказавшихся у последней границы, за которой они уже приходят на три вокзала в дни, когда благотворительные фонды бесплатно раздают еду бездомным. Вытащить с трёх вокзалов удаётся единицы. Большинство этих людей потеряют квартиры: раздарят собутыльникам, продадут за бесценок «чёрным риелторам» или будут выселены из жилья в соцнайме. Соседи в таких случаях обычно вздохнут свободно, не особо думая, что будет с выселяемыми.

Можно ли вообще помочь таким людям? Что делать, если рядом с вами поселились маргиналы?

Наказать нельзя помогать

Оксана и её мать живут в Южном Бутове, они расприватизировали квартиру и живут в соцнайме. Точнее, вероятно, скоро перестанут так жить и будут выселены в маленькую комнатку в общежитии.

Семью в бедственном состоянии обнаружили зоозащитники: по заявлению соседей к женщинам пришла ветеринарная служба, заинтересовавшись тем, что, хотя в квартире живут три собаки, их не выгуливают.

Оксана и её мама — женщины, не очень приспособленные к жизни, и, когда у мамы появился тяжёлый медицинский диагноз «глухота», они начали «тонуть». Квартира захламлялась, в ней отсутствовала простейшая бытовая техника. Оксана перебивалась полуслучайными заработками — по большей части работала в службе доставки. Из квартиры пошёл запах, и начался конфликт с соседями. Тогда женщины просто заперлись дома, перестав выгуливать собак, и к запаху хлама добавилось амбре фекалий животных, а ещё протечки и так далее.

Департамент городского имущества (ДГИ) Москвы подал на женщин иск на выселение за то, что они содержат помещение соцнайма в ненадлежащем состоянии. В случае если иск удовлетворят, Оксана и её мама будут выселены в крохотную комнатушку в общежитии, откуда уже не имеют шансов выбраться. Животных туда будет взять нельзя.

Сейчас у Оксаны и её мамы — суды. Зоозащитники помогают им с собаками, нашли деньги, на которые сделали простейший ремонт в квартире, чтобы она снова стала пригодной для проживания. К сожалению, с большинством соседей отношения разрушены. Фактически единственная возможная положительная развязка ситуации — если ДГИ отзовёт иск, Оксана и её мама сдадут эту квартиру и уедут жить в какой-нибудь кризисный центр, где с ними будут работать психологи, чтобы вернуть их в общество. К сожалению, шансы невелики.

Зоозащитница Виктория Павленко — одна из немногих, кто решил прийти на помощь Оксане и её маме. Павленко знает, что неравнодушие может оборачиваться неприятностями для того, кто его проявляет. Несколько лет назад она была осуждена по обвинению в краже собаки-поводыря у незрячей уличной певицы. Павленко утверждала, что увидела собаку, которая бегала одна, и передала её волонтёрам. Суд же сперва посчитал женщину виновной в краже и приговорил к полутора годам лишения свободы, но в Мосгорсуде приговор бы отменён.

«Мы обсуждали ситуацию Оксаны с моим другом. Он снимал квартиру и как раз столкнулся с «неудобными» соседями, которые развели вонь и бардак. Он считает, что соседей можно понять. А у меня самой была обратная ситуация: я жила в квартире с дизайнерским ремонтом, но соседи писали на меня жалобы, которые были неправдой, и я доказывала, что всё не так. Я на стороне Оксаны. Я понимаю, что соседи борются за своё качество жизни, хотя не все их жалобы и в этой ситуации правдивы. Например, они пытались выдать за новые подтеки на балконе старые, которые были ещё до ремонта. Но главное не это, главное — принцип соразмерности. Вот у нас, ещё когда я была маленькой, обворовали дачу. Моя мама подала заявление, и оказалось, что это подростки. Мама тогда не настаивала на наказании и, наоборот, сказала, что претензий нет. Я считаю, что в данной ситуации нельзя было, чтобы подростков привлекали к ответственности, потому что потенциальные последствия для них несоразмерны с нашим дискомфортом. Ситуация с Оксаной — это тоже история про несоразмерность. Потому что, да, они доставили соседям дискомфорт, но отправлять их в комнатушку в общежитии — несоразмерно. Есть такая фраза: «Милосердие выше справедливости» — и я с ней согласна», — говорит Павленко.

Бывают ситуации, когда соседи пытаются не просто выселить тех, кого считают источником своих неприятностей, но и нажиться на чужой беде.

Екатерина А. с дочерью живут на юго-западе Москвы. Обычная неполная семья: мама работает, дочка учится. Всё изменилось несколько лет назад, когда маме Софьи поставили тяжёлый диагноз психиатрического характера и она начала раздаривать доли в квартире, часто полуслучайным людям.

И тут тоже сыграли роль соседи. Одна из соседок начала захаживать в гости, проводить всё больше времени с женщиной, потом та вышла замуж за её брата, а ей подарила долю в квартире. Правозащитники взялись и за этот случай: помогли получить опеку над женщиной родной дочери, а не одному из бывших «мужей», отсудить почти все доли в квартире. Сильнее всего упирается соседка: она настаивает, что годами оказывала женщине «психологическую помощь», за которую доля в квартире, на её взгляд, достойная награда. Суды всех инстанций решили иначе — долю в квартире вернули семье. Соседка не может смириться с утратой доли в чужой квартире и теперь ходит в полицию и постоянно пишет на «подружку» заявления, обвиняя то в клевете, то в краже вещей.

Екатерина после очередной психологической атаки соседки пыталась совершить самоубийство. Врачи спасли ей жизнь, она проходит лечение. Соседка не останавливается и пишет всё новые заявления в полицию: о краже, заведомо ложном доносе и по другим статьям УК РФ.

• © sledcom.ru

Бывают и истории, когда, наоборот, неравнодушие людей спасает жизни тем, кто живёт от них за стенкой.

Юлия, жительница Гольянова, несколько лет назад помогала спасать трудного ребёнка, которому в семье не оказывали помощи.

«Однажды мне в соцсетях написала женщина, живущая неподалёку. Она рассказала, что в соседней квартире живёт семья с очень странным ребёнком и странным отношением к нему. Она обратила внимание, что мальчик школьного возраста выходит гулять только под присмотром бабушки, которая не разрешает ему общаться с другими детьми. На этого мальчика поступали постоянные жалобы: то он засунет в микроволновку кошку, то побьёт стёкла, то кидается фекалиями. Его мать сама недееспособна, и они не справлялись с ситуацией. Мы связались с органами опеки, с социальными службами и помогли отправить мальчика на реабилитацию в хороший пансионат, а семье теперь оказывают помощь, курируют их. Второй случай такого рода у меня был в моём собственном подъезде, когда въехали отец-алкоголик и девушка с ментальной инвалидностью. Они создали себе сами жуткие условия для жизни. И мы опять же занялись решением их вопроса, девушке помогли получить лечение. Я считаю, что надо вмешиваться, если видишь беду у соседей, но быть осторожными, чтобы не сделать хуже. Я всегда для начала выясняю, есть ли у людей ещё родственники, которые могут им помочь и которые просто не в курсе проблемы. Если таких людей нет, то уже подключаем органы власти», — рассказывает Юлия.

Наконец, есть случаи, когда вмешательство необходимо — например, если из другой квартиры доносятся крики о помощи.

«Конечно, насилие, бедствие, угроза утечки газа — это то, на что должны реагировать граждане моментально. Очень много смертей и несчастных случаев происходит в результате отсутствия реакции. Например, люди слышат крики соседей, но либо стесняются, либо не хотят вызывать экстренные службы и полицию. Это приводит не только к дальнейшему распространению домашнего насилия, но и к более тяжким последствиям, включая гибель людей. Наличие общественной реакции — мощный профилактический фактор», — говорит Кирилл Кабанов, член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте Российской Федерации.

Можно ли помочь?

Что делать с соседями, попавшими в трудную жизненную ситуацию, — сложный вопрос. Никто из нас не хочет жить рядом с алкоголиками, наркоманами, психически больными людьми.

Помочь таким людям очень сложно: если они не совсем дееспособны, то вы фактически заводите себе ещё одного члена семьи. Таким людям требуется реабилитация и реинтеграция в социум.

Психолог Тимур Валеев, сооснователь международной платформы PSY.One, говорит, что самый важный вопрос, который должны задать себе соседи перед обращением за помощью, — представляет ли человек с расстройством психики угрозу себе или окружающим.

«Этот пункт, как ни странно, лежит в двух плоскостях. С одной стороны, это врачи-психиатры, с другой — полиция. Если человек нарушает общепринятые и установленные нормы, подпадающие под Административный или Уголовный кодекс, то в полицию в любом случае обращаться нужно. Поэтому запускается стандартная процедура звонка на номер 102 и подачи заявления. Если же человек законы не нарушает, а просто ведёт себя странно, угрожающе, пугающе, но угрозы реальной не представляет, то в этом случае проблемы придётся решать самостоятельно, общаясь с опекунами и с самим человеком. Если же существует угроза жизни близких, окружающих и соседей, то необходимо обращаться к медикам. Если требуется экстренная помощь, то в скорую. Есть специальные бригады, в состав которых входит врач-психиатр. Но не во всех случаях человека могут принудительно отправить на лечение. Такое решение должен принять врач скорой, подтвердить — врач в клинике. Но и в этом случае держать пациента больше 48 часов не имеют права. Чтобы продлить срок, необходимо собрать медицинскую комиссию. Если она примет решение о необходимости недобровольной госпитализации, то у больницы есть 24 часа, чтобы обратиться в суд. Принудительно оставить на лечение в психиатрическом отделении можно только по решению суда», — говорит Валеев.

Психолог поясняет, что если человек с подтверждённым диагнозом выходит из клиники для адаптации и социализации, то в некоторых случаях его ставят на учёт в районный ПНД. Эти люди продолжают наблюдаться у врача-психиатра и принимать препараты. Например, такая процедура предусмотрена для людей, страдающих параноидной шизофренией. У них возможны острые обострения, сопровождающиеся почти полной потерей связи с реальностью, бредом, галлюцинациями, манией преследования. В этом состоянии люди не чувствуют реальной угрозы и не отдают отчёт в своих действиях, из-за чего могут причинить вред и себе, и окружающим.

«На мой взгляд, единственная мера, которая может сделать жизнь людей с психическими расстройствами более безопасной и комфортной, — это качественная медицинская поддержка. Психиатрия в данном случае не должна быть карательной. Использование современных препаратов, щадящих психику и нервную систему, периодическое полное медицинское обследование, поддерживающая терапия могут постепенно исправить ситуацию. Отдельным пунктом я бы активно использовал психологические группы для работы с близкими и опекунами, которые ухаживают за такими людьми. Им важно не только дать инструменты и научить правильно реагировать в случае обострения или тяжёлой ситуации, но и оказывать психологическую поддержку. Плюс увеличение пенсии по инвалидности (в случае тяжёлых психических заболеваний) могло бы позволить опекунам или близким меньше находиться на работе, а больше проводить время с людьми с психическими расстройствами и заботиться о них», — заключает эксперт.

К сожалению, в нынешних реалиях соседи не всегда руководствуются благими намерениями. Выше рассказана история Екатерины, ставшей жертвой недобросовестной «приятельницы», и это не единичный случай.

Некоторое время назад ко мне обратился человек, представившийся Александром. Сперва он попросил о помощи для своей соседки, которой, по его словам, ошибочно поставили психиатрический диагноз на основе лживых показаний её собственной дочери, с которой у неё конфликт. Якобы та обвинила мать в попытке поджечь их дом (вокруг пользования которым и разгорелся конфликт), чтобы ту увезли в психиатрическую больницу. Полиция же, по словам Александра, ничего для предотвращения конфликта не делает.

Александр просил вмешаться в конфликт, чтобы у дочери отняли опеку, и намекал, что готов взять её на себя. В полиции того населённого пункта Подмосковья, о котором идёт речь, пояснили, что ситуация с их стороны видится иначе: конфликт действительно есть, но психиатрический диагноз женщине был поставлен задолго до его возникновения.

Сейчас эту семью не менее раза в неделю посещает участковый. Когда я написала Александру о видении ситуации полицией, он начал просить меня помочь ему взять опеку над другой женщиной, у которой тоже конфликт с родственниками, не желающими за ней ухаживать. Её, опять же, якобы незаконно удерживают в одном московском психиатрическом стационаре. Александр снова просил помочь ему взять опеку, так как «молодой красивой женщине (с довольно тяжёлым психиатрическим диагнозом) не место в лечебнице». После этих слов и разговора с психиатрами из той лечебницы я прекратила общение: добросовестность человека вызывала слишком большие подозрения.

Бывает, что люди хотят помочь, но не знают как и могут только усугубить ситуацию. Так, один из моих подписчиков хочет помочь своей соседке, у которой, судя по внешним признакам, деменция: она забывает слова, не может найти свою квартиру, готовить себе еду (её водят питаться в благотворительную столовую). Соседи бурно обсуждают, что с ней делать: однажды она может забыть выключить плиту. С другой стороны, альтернатива — или платная сиделка (а люди скидываться деньгами не хотят), или психоневрологический интернат, где, пока не проведена реформа, условия жизни тяжёлые, даже в самых образцово-показательных заведениях.

Депутат Госдумы Оксана Пушкина считает, что в ситуации с проблемными соседями обращаться в полицию нужно в любом случае.

«Другое дело — нужно понимать, кто имеется в виду под словом «маргинал» и насколько он мешает жить. Ну например, это бывший заключённый с аморальным и асоциальным поведением. Или же это больной человек, который в силу своего нездоровья может совершить действия, которые приведут к трагедии (например, оставить включённым утюг или газ). Во времена моей молодости было прекрасное выражение: «Моя милиция меня бережëт». В общем, советоваться, как быть с нарушителем спокойствия (потенциальным или реальным), нужно с профессионалами. С людьми, кто по долгу службы должен оберегать наш покой. Но законодательная реальность такова», — считает Пушкина.

Сегодня нет каких-то конкретных мер по взаимодействию полиции с такими маргинальными гражданами. Законы о тишине в каждом субъекте РФ свои, продолжает объяснять депутат. Полиция может зафиксировать лишь факт нарушения.

«Да, соседи могут обращаться и в администрацию, и в полицию, и в прокуратуру. К собственнику принимаются соответствующие меры, возбуждается уголовное или административное дело, через суд просят устранить нарушение. Но выселить асоциального собственника можно только решением суда. Как решить проблему? Контроль и надзор за нарушителями правопорядка, который существует де-юре, де-факто не применяется. Институт участковых нуждается в глобальном реформировании. Но это невозможно осуществить только благодаря внутренним приказам МВД. Ответственность и исполняемость новых законов должны быть выведены на высокий уровень благодаря иным механизмам работы с гражданами. Профилактические беседы, ордера (судебные и административные) — это всё в комплексе сможет помочь в борьбе с асоциальными личностями», — говорит Пушкина.

P. S. К моменту сдачи текста стало известно, что Оксана и её мать проиграли суд первой инстанции. В случае если женщины проиграют и апелляцию, и кассационную жалобу, они потеряют право жить в этой квартире. Правозащитники и юристы просили соседей дать женщинам шанс, но те оказались непреклонны.