Мир ценой нестабильности

Успешный ход российской спецоперации на Украине привёл, в общем-то, к закономерному результату: всё больше и больше западных экспертов начинают говорить о том, что победа России неизбежна. И что Запад должен к этой победе адаптироваться, то есть заключить с Москвой какие-то компромиссные соглашения, а также принудить Украину эти соглашения принять.

Также по теме

«В корыстных целях»: почему в Лондоне заявили об угрозе нестабильности в случае урегулирования конфликта на Украине

Попытки оперативно разрешить конфликт на Украине создадут нестабильность и усилят позиции России, заявил премьер-министр...

Западные лидеры уже обсуждают варианты адаптации — в частности, эта тема поднималась на саммите G7. Да, на камеру они юродствовали. «Премьер Великобритании Борис Джонсон спросил прочих, оставлять или снимать пиджаки, чтобы выглядеть круче Путина. Премьер Канады Трюдо парировал: лидеры устроят показ верховой езды с голым торсом. Джонсон добавил: «Покажем свои грудные мышцы». Противно осознавать, что весь этот мировой кризис, в топке которого сгорают люди, в немалой степени продиктован личными комплексами политиков с вислыми животами и дряблыми грудными мышцами. Путин на коне им мерещится даже там, где его нет. Лучше бы в спортзал записались», — пишет представитель российского Совета по правам человека Марина Ахмедова. Однако эти личные комплексы появляются как раз из-за понимания того, что Путин сейчас на коне — как в прямом, так и в переносном смысле. Того, что российский президент выигрывает «войну на периферии» у всей «Большой семёрки» и что с этим нужно что-то делать.

Однако по вопросу «делать» внутри коллективного Запада наметился серьёзный раскол. Премьер-министр Борис Джонсон уверяет, что нужно лишь усилить накал сопротивления «российской агрессии» и увеличить объём военно-экономической помощи Украине. «Если мы позволим Путину выиграть и просто аннексировать, завоевать значительную часть свободной, независимой суверенной страны… то последствия этого шага для всего мира будут абсолютно катастрофичными».

Причём путинской победой, по мнению британского премьера, будет даже компромисс между Россией и Западом. Компромисс, который, как сказал Джонсон президенту Франции Эммануэлю Макрону, «лишь вызовет длительную нестабильность». Более того, даже попытка урегулировать конфликт и достичь компромисса даст президенту Путину «лицензию на манипулирование» другими странами.

В чём-то Джонсон, конечно, прав. Действительно, военная победа Путина на Украине будет катастрофой для всего мира — западного мира. Другие государства — Китай, Турция, Иран, Северная Корея, Венесуэла и т. п. — увидят глиняные ноги западного колосса, после чего тоже начнут проводить суверенную политику. В том числе и защищать собственные национальные интересы силой, без оглядки на позицию G7 — США и их маленькой шестёрки.

Но виноват в этом отнюдь не Путин, а те, кто толкнули российского президента на проведение специальной военной операции.

Те, кто мешал дипломатическому урегулированию российско-украинских противоречий (рассказывая сказки о том, что «Россия нарушает Минские соглашения»), и те, кто срывал дипломатическое урегулирование российско-американских отношений (смеясь над выставленными Москвой американцам претензиями и уверяя, что у Путина нет права их выставлять). Пусть теперь собирают камни.

Джонсон прав и в том, что попытка договориться вызовет длительную нестабильность — но без «лишь». Нестабильность неизбежна: компромисс с Москвой станет прецедентом, который выступит мощнейшим катализатором для уже идущего сейчас процесса смены миропорядка. Перехода от G7 к — условно — G20, то есть многополярной системе управления мира. Однако в то же время мирное соглашение заложит принципы для новых правил международных отношений. Станет основой для системы сосуществования между Россией и коллективным Западом. Да, всё это будет сопровождаться нестабильностью, но лишь соглашение позволит не перейти от нестабильности к самому настоящему хаосу.

Также по теме

Захарова назвала «чудовищным» заявление Джонсона по урегулированию украинского кризиса

Официальный представитель МИД России Мария Захарова назвала «чудовищным» заявление премьер-министра Великобритании Бориса Джонсона о...

Прав Джонсон даже в том, что само по себе начало диалога и попытка достичь компромисса даст президенту Путину «лицензию на манипулирование» другими странами. Прав, если понимать, что под «манипулированием» британцы понимают российские требования, проистекающие из понимания Кремлём (да и всем российским народом) понятий о национальном интересе. Среди них будут отказ от расширения НАТО на восток, неприятие русофобских режимов в соседних странах, действия против дискриминации российских экономических интересов, а также попыток заблокировать российские (Калининград) или пророссийские (Приднестровье) эксклавы. Естественно, признание Западом своего поражения (каковым может стать начало переговоров) вынудит другие государства с большим вниманием относиться к законным российским требованиям — и в итоге выполнять их.

По сути, получается, что Борис Джонсон, перекручивая очевидные последствия неизбежного поражения Запада, предлагает западным странам до упора идти по проигрышному пути. И в этом предложении у британского премьера есть своя группа поддержки в лице Польши, Прибалтики и ряда других стран. Однако есть и серьёзные противники — в частности, тот же президент Франции Эммануэль Макрон. В Елисейском дворце уже давно понимают неизбежность победы Путина в украинском кейсе и пытаются, с одной стороны, минимизировать ущерб от этой победы для Запада, а с другой, ещё и заработать на этой победе. Именно поэтому Эммануэль Макрон позиционирует себя как потенциальный посредник в российско-западных переговорах. Для того чтобы претендовать на эту роль, он выступает с примирительных позиций, воздерживается от каких-то оскорбительных пассажей в адрес Путина, призывает «не унижать Россию» и постоянно зондирует почву для переговорного процесса в Москве и Киеве.

Если в Россию он пока приехать не решается (чтобы не стать западным лидером, который признал мёртвое мёртвым, то есть отказался от существующей в мозгах коллективного Запада дипломатической изоляции России), то Киев он на днях посетил. Но не один, а в составе представительной делегации из других сторонников компромисса с Россией — вместе с канцлером ФРГ Олафом Шольцем и премьером Италии Марио Драги.

Уж неизвестно, что троица говорила Зеленскому, но после этого визита Борис Джонсон срочно вынужден был лететь в Киев для того, чтобы выдавать какие-то новые гарантии и обещания украинскому лидеру.

Очевидно, что итог противостояния между Джонсоном и Макроном будет решаться судьями в Вашингтоне. И на сегодняшний день позиция Соединённых Штатов весьма интересна. С одной стороны, всё больше и больше представителей академического и военного сообщества говорят о том, что с Путиным нужно договариваться. И договариваться сейчас — ведь чем позже США выйдут на переговорный трек, тем больше территорий Украины будет освобождено российскими войсками и тем больше будет площадь территорий, которые на Украину не вернутся (точкой невозврата стала выдача жителям российских паспортов). Однако, с другой стороны, есть администрация Байдена, которая упорно продолжает спонсировать киевский режим и пытаться поставлять на Украину всё новые и новые типы вооружений. Выбрасывать на Украину миллиарды долларов в ситуации, когда США переживают беспрецедентный экономический кризис.

По всей видимости, позиция вашингтонского судьи будет такая: до ноября, то есть до промежуточных выборов в конгресс, он будет поддерживать Бориса Джонсона. Ведь если пойти на компромиссы с Россией сейчас, то американский истеблишмент и журналисты скажут, что после поражения в Афганистане США ещё и проиграли на Украине. Точнее, проиграли демократы и лично Байден — после чего выиграть выборы в конгресс будет очень непросто. А вот уже после ноября, когда выборы пройдут, можно и нужно будет двигаться в сторону позиции Макрона и побыстрее искать компромисс. Для того чтобы к 2024 году (к выборам нового президента США) тема поражения на Украине забылась в умах американских избирателей.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.